Дикое поле - Прозоров Александр

Пожалуй, стоит сделать женщине русского какой-нибудь подарок. Просто так. Чтобы знала, насколько хороший человек Кароки-мурза и при случае обязательно напомнила бы об этом своему господину.

Допив, он с благодарной улыбкой вернул пиалу, а затем следом за русским устремился к шатру бея.

Девлет сидел на обычном для хозяина шатра возвышении рядом с кучкой серого пересохшего кизяка; брал из нее по одному шарику и кидал в огонь. Получалось неплохо — пламя поднималось довольно высоко и давало достаточно тепла для обширного помещения.

— Это вы, досточтимый Кароки-мурза? — поднял голову он. — Садитесь, погрейтесь у огня.

И Гирей ловко метнул в очаг еще катышек.

— Почему твое войско стоит на месте, бей? — оглянувшись на русского, задал прямой вопрос османский чиновник.

— Ногайцы не идут вперед. Ждут, пока высохнет степь.

— Но ведь ты клялся, что станешь вместе с Магистром совершать набеги каждую весну и осень, во время посевной!

— Я так и сделал. — Татарин вздохнул, и в глазах его засветилась такая тоска, что у мурзы пропало всякое желание его попрекать. — В первую весну я собрал отряды в мелких родах, и они, как ни кривились, подчинялись и продрались через грязь к русским границам. Осенью я призвал уже Мансуровских и Meреевских ногайцев. Им время похода не понравилось, они пошли. Потому, что зимой было бы еще хуже, откладывать набег на целый год они пожадничали.

— Ну, и что? — Кароки-мурза присел у огня и протянул к нему ладони.

— Теперь ногайцы поняли, что в Московии мы наверняка соберем богатую добычу, и примчались сами. Они просто не допускают мелких мурз ко мне в ставку, боясь упустить даже клочок добычи, что выпадет на их долю. Вокруг нас, — Гирей развел руками, — стоят Шириновы, Барыновы, Аргиновы, Седжеутовы рода, пригнавшие по десять тысяч сабель. Отданные мне роды привели еще пятнадцать тысяч. Мне поклялись в преданности и послушании, наверное, не меньше двадцати неизвестных мне беев, приведших по пятьсот, шестьсот, тысяче всадников. Вы не поверите, досточтимый мурза, но когда три года назад мой дядюшка Сахыб по приказу великого султана Сулеймана, да продлит Аллах его годы, собрал всех воинов Крымского ханства и повел их на помощь Казани, у него в войске оказалось всего тридцать тысяч воинов. А у меня уже сейчас вдвое больше! И они все продолжают и продолжают подходить.

— Так почему ты не отправишь их на Московию?

— Великие родовитые бей умно кивают головами, слушая мой приказ, потом говорят, что степь еще не просохла, и остаются стоять на месте…

Девлет-Гирей говорил размеренно и спокойно — и за этим спокойствием чувствовалось, что остались позади и крики, и злость, и бешенство бессилия. Он устал добиваться повиновения. Повиновения от тех, кто считал себя умнее и родовитее его. Смешно — бею поклялись в послушании больше шестидесяти тысяч человек! Но командовать он по-прежнему может только двумя сотнями своих телохранителей.

— Сколько воинов ты повел в первый набег? — поинтересовался Кароки-мурза.

— Пять тысяч нукеров, — вздохнул Девлет-Гирей.

— У меня с собой три с половиной тысячи, — сообщил гость. — Еще три сотни сабель здесь. Получается, четыре тысячи. Местные бей не посмеют заступить дорогу отряду султанского наместника. Значит, мы можем выступать, не спрашивая ничьего совета. А дальше… Если хотят — пусть присоединяются к нам. Не хотят — пусть остаются.

— Не останутся, — злорадно улыбнулся Девлет и покосился на Менги-нукера. Хотя никто и не произносил этого вслух, но все прекрасно знали, что станет главным оружием в новом набеге.

Глава 6. Земство

Солнце светило так жарко, словно уже давным-давно наступил июль, хотя на самом деле в рощах, под тенью редких елей, либо в глубоких ямах еще лежал, в окружении радостно потянувшейся к свету первой травки, помнящий холодную зиму снег. Оскол давно очистился, и Юля улыбнулась, вспоминая, как лихорадочно торопились смерды ближних деревень напилить себе льда — в погреб, на лето.

У них во дворе, рядом с домом, тоже был выкопан ледник — но Варлам озаботился хорошенько забить его «аккумуляторами холода» еще в январе. Хозяйственный…

— Что-то половодья в этом году нет, — отодвинул боярин Батов опустевшую миску. — Не к добру. Сеять, вроде, пора. А вдруг запоздает?

— Пора — значит, надо, — Юля поворошила ложкой у себя в плошке, выловила пару кусочков свинины.