Зачеловек - Никитин Юрий Александрович

Нет, у них все честно, никаких тайн. Значит, ни один не сдастся, здесь все повязаны то ли честью, то ли кровью. Хорошие воины, но, к счастью, с их примитивными автоматами они все равно что с каменными топорами против пулеметчика. Высокие технологии уже, можно сказать, войну выиграли.

Джон всмотрелся, сказал тихо:

— Пора.

Двое бойцов неслышно пошли в темноту, хотя для них она, понятно, не темнота. Крохотные приборы, вмонтированные в шлем, сканируют ночь на десятки миль вокруг, все моментально проверяется на предмет опасности, а если что-то может выглядеть угрожающе, тут же укрупняется и выделяется на экране красным контуром, а изображение мгновенно подается на зрачок.

Питер развернул вторую панель, на экране все то, что видят оба коммандос, а также накладывается общее изображение поверхности, получаемое прямо со спутника. Оба благополучно добежали до входа в пещеру, исчезли.

Джон сам быстро переключил на режим ночного видения, изображение предстало в цвете, яркое, словно под светом мощных юпитеров. Навстречу бежали серые пористые стены, проскальзывали совсем рядом и пропадали, так длилось долго, Джон начал хмуриться, наконец пришел предупреждающий сигнал: до цели двести метров, выставлены мины-ловушки, а также поперек туннеля протянута лазерная сигнализация.

Первый из коммандос прицелился, нажал на спусковую скобу. Крохотная ракета вылетела бесшумно, за ней еще одна, и тут же оба ринулись вперед, пренебрегая сигнализацией, но все же стараясь не наступать на расставленные в шахматном порядке скрытые, ну да, для кого скрытые, а для кого и не скрытые мины.

Ракета взорвалась с оглушающим грохотом. Все в пещере мгновенно оглохли и надолго впали в состояние, близкое к обмороку. Вторая выжгла все ослепляющим светом, словно прямо перед глазами вспыхнуло солнце. Все, кто был в пещере, ослепли, и оба коммандос обнаружили множество катающихся по полу кричащих от боли людей.

Сам Фернандо упал лицом на компьютер, из ноздрей и ушей текла темная кровь. Оба коммандос прошлись по пещере, хладнокровно расстреливая всех, в наушниках раздался хриплый голос Джона Завойко:

— Гасана, Гасана отыщите!

На экранах высветился его трехмерный портрет, Черный Гасан умел менять обличья, но все они занесены в картотеку, а сейчас обоим спецназовцам прямо на зрачки высветилось изображение, каким его засняли два дня назад.

— Вот он, — воскликнул один.

— Погоди, — попросил второй, — дай мне взглянуть!

— Смотри…

Второй подошел ближе, всмотрелся и молча выпустил короткую очередь в голову. Первый вскрикнул шокированно:

— Это нечестно! Он был мой!

— А теперь все будут знать, — ухмыльнулся второй, — что это я убил Черного Гасана… Га-га-га!

— Сволочь ты. Хоть премию за его голову мне отдашь?

— Всю не отдам, но пиво поставлю.

— Гад ты, вот ты кто!

Оба без спешки, но быстро обыскали убитых, Завойко нервно поторопил:

— Быстрее! Забирайте Фернандо и топайте обратно.

— Сэр, надо же на сувениры…

— Я не хочу, чтобы откуда-нибудь подобрались эти сволочи! Вся гора превращена в чертов лагерь террористов!

Один из десантников легко взвалил сухощавого Фернандо на спину, даже не связав, тот в отключке пробудет больше часа, второй захватил компьютер, совсем немного забрызганный кровью, но целехонький. Не так уж и плохо эти бандиты живут, такой компьютер стоит недешево, их только два месяца тому как начали производить в Штатах, а лицензии в Японию или Китай пока что не продавали.

Джон Завойко вскинул голову, нервно посмотрел в темное небо, хотя понимал, что ничего не увидит. Там, в верхних слоях стратосферы, висит воздушно-космический авианосец. На спине тихо покоится многоразовый космический самолет SCREMAR, для которого нет проще работы, чем сбить вражеский спутник, запустить свой или попросту нанести удар по любой цели прямо с космической орбиты.

Сбить такие самолеты невозможно, они легко уходят в космос, недосягаемый даже для новейших, закупленных рядом стран. Там же в космосе могут молниеносно зайти на любую цель и поразить ее прямой наводкой, зависнув прямо над ней в космосе. Даже сам тяжеловесный летает на высоте в тридцать тысяч километров со скоростью в, за два часа облетает земной шар по экватору, для любых самолетов-перехватчиков недосягаем, более того — недосягаем даже для ракет, ибо летает быстрее их.

Сейчас под крыльями этого самолета восемнадцать крылатых ракет и десять высокоточных бомб. Крылатые ракеты вряд ли понадобятся, но умные бомбы, если верить яйцеголовым, способны эти горы сплющить, как кротовьи норки, так что лучше поскорее уносить ноги.

— Уходим, — поторопил он. — Быстрее, быстрее!

Через четверть часа показался выход с неправдоподобно яркими звездами, такими их рисует аппаратура, обозначив по ту сторону туч.

Завойко с облегчением перевел дух, увидев, как в полной темноте с погашенными огнями опускается компактный десантный вертолет.

— Да быстрее же, — прошипел он. — Растолстели, черепахи, мало я вас гонял!

Вертолет снизился, коснулся грунта почти бесшумно. Завойко все подгонял своих, все трое забросили все еще бесчувственное тело Фернандо. Один из пилотов заметил непорядок, поворчал и по-хозяйски обезопасил пленного наручниками, а потом приковал к металлической скобе.

Завойко поглядывал на часы, вертолет подпрыгнул и легко пошел от земли, быстро набирая скорость. Когда отдалились на несколько десятков километров, Завойко сказал негромко:

— Час ноль. Кто снял фильтры, надеть.

Он застыл, стараясь представить эту бомбу, что сейчас с огромной скоростью несется через пространство отвесно вниз. Десантники затихли, Фернандо застонал, выходя из забытья, дернулся, застонал громче. Ослепленные глаза оставались закрытыми.

Питер сказал почти ласково:

— Эх, жаль, не увидит…

— Ничего, — утешил Завойко, — все снимается. Покажем, если не останется слепым на всю жизнь.

— А такое бывает?

— Двое из ста остаются слепыми. Правда, операция может помочь, но кто станет делать таким операцию… О, вот она!

Позади и внизу появилась красная точка, тут же разрослась. Все включили ночное зрение, стало видно как днем. Завойко ощутил, что сердце остановилось при виде такого страшного зрелища. Бомба попала почти в верхушку горы, но не взорвалась, а пошла вниз, вниз, вниз. Он не понимал, как это делается, такое понятно только яйцеголовым, что придумывают адские штуки, видел только, что огромная гора, простоявшая сотни миллионов лет, дававшая приют охотникам на мамонтов, древним хеттам, первым христианским сектам, беглецам от всякого рода нашествий, эта гора мелко затряслась, а потом начала оседать, как куча песка под сильным ливнем.