Громовая жемчужина - Гурова Анна

Ким бродил по сумрачному храму предков, равнодушно посматривал на ряды полированных каменных табличек в локоть вышиной, в золоченых и красных рамах. Перед табличками, тихо потрескивая, горели свечи. Десятки и сотни скользких черных табличек, ярусами от пола до потолка, и на каждой – имя. Здесь далеко не все предки, а лишь до пятого колена: более древние таблички переносят в другой храм, при родовом кладбище в загородной усадьбе. Пока есть хоть клочок земли, хранящий кости предков – род будет жить. «Странно, зачем дядя приказал мне сюда прийти?» – подумал Ким.

Вот уже несколько дней как он вернулся в Сонак. От Долины Цветов до самого Сонака пятеро юных хваранов ехали вместе, наперегонки с весной. Горный край они покинули в разгаре цветения, а в долинах их встретило жаркое лето. Ким хотел завернуть в монастырь Иголки, вернуть меч Бессмертного Воителя и поклониться могиле Чумона, – путешественники нарочно сделали крюк, – но ему не открыли даже первых ворот. Незнакомые монахи смотрели на него со стен с таким отвращением, словно перед ними стоял не красавец-юноша в роскошном кафтане, а сам владыка преисподней. «Нечестивому хварану» предложили положить меч на землю и убираться; Ким обиделся, обругал их и оставил меч у себя. По просьбе Мисук, которая тайно ехала с ними в отряде нандо, они вдвоем заглянули в разоренный грот и принесли жертву духу ее отца. Конечно, ни Кагеру, ни старицы Ямэн они там не встретили. Тошнотник тоже больше ни разу не появлялся – видно, не рискнул напасть на целый отряд.

Перед заставой Поднебесного Удела братья распрощались. Мик, Дон и Лиу отправились дальше, в запретный Небесный Город, Ким с Сеннаем свернули к дворцу Вольсон, и за первым же углом к ним открыто присоединилась Мисук. Во дворец они въехали вместе. Там их давно уже ждали…

Скрипнула тяжелая дверь. В заупокойный храм ворвался дневной свет и сразу померк. Вошел князь Вольгван. Ким взглянул на него сочувственно – он еще не успел привыкнуть к новому облику дяди: Вольгван заметно постарел. Седой и грузный, он медленнее двигался и говорил не спеша. В нем еще угадывался воин, но уже заметно было: еще лет пять-десять – и глава рода превратился в старика. Уже теперь у него возникла привычка, которой раньше не было – задумываться и смотреть поверх голов, в невидимое. С каждым уходящим годом дух поднимается над землей, отрывается от суеты, пренебрегает мелочами, сосредотачиваясь лишь на главном.

Тем не менее, взгляд воспитанника Вольгван заметил и понял.

– Годы не щадят никого, но о тебе, сынок, похоже, время забыло. Тебе сейчас должно быть около двадцати восьми, но выглядишь ты едва ли на семнадцать. Мне писали что-то о колдовстве. Не знаю, к добру или к худу такие подарки.

– Неужели вы бы отказались, дядя, если бы кто-нибудь предложил вам вернуть молодость? – спросил Ким.

Вольгван покачал лысеющей головой.

– Не знаю. Сначала узнал бы, от кого подарок. Потом спросил бы – а что взамен?

– Да какая разница? Что в этом мире более ценно, чем жизнь?

Князь рассмеялся, почти как раньше.

– И это вопрос бывшего послушника? Для монаха – душа. Для нас с тобой – клан. Жизнь клана. Честь клана.

«Так, – безошибочно понял Ким. – Начинается…»

И верно, началось.

– Что это за желтоглазая девица с гор, которая живет в твоих покоях и ведет себя так, словно она твоя старшая жена?

Ким непроизвольно расплылся в улыбке.

– Она и есть моя старшая жена. Точнее, станет ею, как только вы дадите разрешение на наш брак.

– Надеюсь, ты не забыл, что хваранам нельзя жениться до конца срока службы? Не говоря уж о том, что старшую жену всегда выбирают родители. Женитьба соединяет две семьи, она должна быть взаимовыгодной и почетной. А твоя девица – неизвестно кто, бродяжка без роду-племени. Мне доложили, что ее мать была ведьмой, а про отца наплели что-то и вовсе невообразимое… Так что помалкивай о «жене», малыш. Ты всегда поступал по-своему, но здесь и обсуждать нечего. Наложница – еще туда-сюда…

Ким разозлился.

– Дядя, о каком взаимовыгодном браке вы говорите?! Хоть я по ошибке и стал хвараном, но я по-прежнему всего лишь ваш безродный приемыш. Вы пытались упечь меня в чиновники… Хотя бы жениться-то я могу по своему усмотрению?

– Нет, – отрезал Вольгван.

Что-то в его голосе заставило Кима промолчать.

– Сразу по приезде ты спросил меня, кто твой отец. Дескать, какой-то горный дух сказал, что я могу дать тебе ответ.