Куявия - Никитин Юрий Александрович

Замороженное лицо Аснерда начало оттаивать, губы дрогнули, поползли в стороны.

– В самом деле? Не врешь?.. Ну, ты в самом деле просто… Спасибо, Вяземайт!

Вяземайт отмахнулся.

– Это Придон вспомнил и послал за ним. Я бы не вспомнил, прости. Мы знаем, что мужчины рождаются для битв и красивой гибели. А Придон хоть и тцар, но еще и певец с нежным сердцем… Тура везут к нему, так что давай здесь заканчивать побыстрее, чтобы встретить его там. А то стыдно будет, если он сюда явится!

– Стыдно, – согласился Аснерд. – Все смотрели на меня, как на ураган, что все сметает на пути. А тут – застрял!.. А почему везут? Он сам, что…

Вяземайт скупо улыбнулся.

– Это я от усталости заговариваюсь. Сам едет на коне, все такой же молодой, сильный и красивый. Скоро увидишь… Нет, Придон велел отвезти его прямо в Арсу. Ну ничего, скоро и мы там будем.

Через два дня Вяземайт ввалился в шатер, еще больше осунувшийся, долго и жадно пил, потом рухнул на лавку и откинул голову на высокую резную спинку. Глаза закрылись, Аснерд уже думал, что волхв заснул, но Вяземайт поднял веки, заговорил ясным и очень деловым голосом:

– Стену от колдовства охраняет колдовство. Не знаю, чье. Когда пробовал проникнуть глубже, словно глыбу льда проглотил, все начало замерзать изнутри. Похоже, эта стена теперь стала частью горы, а горы защищают сами подземники. Так что чарами не смогу ни обрушить, ни рассыпать в песок, ни даже растрескать.

– Почему? Ты же силен?

Вяземайт сказал уязвленно:

– А ты не силен? Защищаться всегда легче. Сейчас я от подземного народца. Целый день уговаривал… Помнишь, отвели всю воду из-под башен колдунов? А пару сами и обрушили?

– Ну-ну!

– Так вот, – буркнул Вяземайт, – отказались наотрез. С иггельдовцами живут в дружбе, за подземное золото не ссорятся. Даже выносят наверх за хлеб и рыбу. Они рыбу почему-то обожают… Сказали, что мы вскоре уйдем, а с теми жить, что вообще-то понять можно. Так что придется самим что-то мудрить. Пока не знаю что, давай думать. Я пока прикидывал только свои штучки, но они не помогут. Что у нас есть?

Аснерд огрызнулся:

– Только наша отвага и острые топоры в руках! Всю Куявию с этим прошли, но здесь лбами о стену. Пробовали тараны, катапульты – все побито. Последнюю мой же Меривой, сукин сын, и разбил. Он в любой конец лагеря может добросить стрелу!

Вяземайт спросил быстро:

– Но не стреляет?

– У него что, совсем совести нет?.. Здесь же мы, артане!

Вяземайт хмыкнул, глаза стали задумчивыми.

Ночью Беловолос и Чудин безостановочно поднимали в звездное небо драконов, сбрасывали в полной тьме тяжелые глыбы, ориентируясь только на горящие вдоль стены факелы и отсчитывая от них нужное расстояние. Едва возвращались, добровольные помощники, что уже перестали бояться драконов, загружали камнями снова, крылатые звери разгонялись, взмывали вверх и пропадали в темноте.

Из артанского лагеря несколько раз доносились крики, значит, хотя бы часть камней поражает врага, а главное – сеет страх и уныние, что разъедают волю и силу сильнее, чем тяжелые раны. На стене зажгли бочку со смолой, пытались рассмотреть, что же там происходит. Во второй половине ночи Шварн не выдержал и вывел из пещеры своего дракона, еще тощего после болезни.

Решительно махнул рукой:

– Грузите и нам!

– Не заморишь своего Храпуна? – спросил князь Цвигун. – Насквозь светится…

– Ничего, пару леток сделает, прогреется. Только не валите камней, как Чудину, у него не дракон, а камневоз…

Втроем сделали четыре вылета, на стене вслушивались в непрестанный грохот, крики, шум. Потом чуть утихло, и Шварн увел усталого дракона. Артане прижимались один к другому под скальными навесами, избегали падающих с неба камней. Правда, если камень падал вблизи, то осколки залетали и под навесы, ранили, рассекали тело до костей.

Слабый рассвет окрасил небо, факелы загасили, из бочки с остатками смолы поднимался жалкий сизый дымок. В артанском лагере люди выходили из-под каменных укрытий, поспешно разводили костры и падали возле них в изнеможении, засыпали. На стене зло смеялись: простоять всю ночь, прижимаясь друг к другу, чтобы под каменными уступами поместилось как можно больше народу, непросто даже для таких закаленных и выносливых героев, как артане.

От артанского лагеря отделились двое всадников. Один из них вскинул медную трубу, в холодном утреннем воздухе звонко и требовательно пропел вызов на переговоры. На стене переглянулись. Князь Онрад спросил недовольно:

– Опять переговоры? О чем? Все уже сказано…

Князь Северин хохотнул:

– А может, артане хотят нам сдаться?

Цвигун фыркнул, сделал широкий жест, приглашая всех наверх, неспешно поднялись, перешли на широкой навес над воротами. Вообще-то князь Цвигун гордился возможностью вести беседы с артанами, Иггельд отбыл поднимать народ на равнине, а здесь можно показать себя перед прославленным артанским полководцем…

К его удивлению, рядом с трубачом на коне сидел немолодой грузный человек с длинными седыми волосами, лоб украшает серебряный обруч с камнем медового цвета над переносицей. Он вперил в князя Цвигуна острый взгляд, сразу вычленив в нем главного, князь ощутил холодок по всему телу.

– В чем дело? – спросил Цвигун надменно. – Где Аснерд? Я не собираюсь слушать его слуг.

Седой человек сказал громко:

– Ночью вы сбросили камни с драконов. Вам повезло, а нам нет – один упал на Аснерда… Он умирает. Мы просим перемирия на сутки. Он умрет к вечеру. За ночь устроим краду и тризну, а утром возобновим бой. Согласны?

Князь Цвигун опешил:

– Да, гм, да, конечно… Аснерд был, кто спорит, великим героем… Кто мог подумать, что погибнет так нелепо! Наверное, самый большой камень попал ему прямо в темечко.

Седой человек взглянул остро, кивнул.

– Ты прав. Иначе как бы удалось свалить артанина?

Он повернул коня, трубач поспешно пустил коня следом. Князь Цвигун смотрел вслед, сопел, морщил лоб. Князь Северин вскрикнул радостно:

– Аснерд! Это же наше счастье!.. Одного за другим выбиваем сильнейших!

– Их выбил Иггельд, – поправил Цвигун. – Одно не пойму… Зачем просить перемирия? Ведь не две же армии стоят друг против друга. Или опасаются, что снова перелезем ночью через стену?

– Так это ж волхв, – буркнул Шулика с презрением. – Что они понимают в сражениях?

В городе в это время Яська сбегала вниз, набрала на широкое блюдо мяса, сыра, рыбы, хлеба, бегом понеслась наверх, но Меривой уже проснулся, тер кулаками глазами. Изумился:

– Когда ты успела?

– Да вот успела!