Куявия - Никитин Юрий Александрович

Постепенно исследовали все горы вокруг своей долины, убеждались, что пешим или конным попасть в нее можно только с одной стороны, там узкая горловина, один горный обвал мог бы перекрыть ее полностью. Правда, с другой стороны в стене гор длинная прямая дыра, через которую ветер и вырывается из тесной долины, но она выходит как окно на отвесной стене. От подножия до этой дыры карабкаться, как до луны, да еще и как туда попасть через нагромождение скал, через пропасти, ущелья…

Как-то нацелившись опуститься на удобное место – ровная такая длинная каменная плита, он в последний момент заметил отдыхающего в тени горного дива. Черныш уже хрипел, крылья дрожали, лететь в другое место поздно, и так обнаглели, переборщили, Иггельд сжался в ком, в голове промелькнуло все, что знал о горных дивах. Они вели род не от первого человека, созданного Творцом, а от восставших против Творца ангелов, их потомство было могучим, свирепым и одновременно слабым: чаще всего рождались безголовые или безрукие, а то и вовсе куски мяса, обросшие шерстью. А которые выживали, как выжили драконы, дивы, морские змеи или другие чудища, то либо оставались бесплодными, либо их преследовало то же проклятие: давать миру уродов. Когда-то они владели всем миром, а человек прятался в пещерах, но теперь вот драконы и все потомство восставших ангелов исчезает под натиском человека…

Черныш плюхнулся на плиту, лапы разъехались, больно ткнулся мордой, а пузом как прилип, почти расползся по ней, словно тесто по горячей сковороде. Тяжелое дыхание вырывалось с хрипами, бока раздувались, будто у стельной коровы, а потом схлопывались, будто исчезали вовсе. Он даже глаза закрыл от изнеможения, Иггельд чувствовал под ногами, как часто-часто колотится драконье сердечко.

Див хмыкнул, шелохнулся, Иггельд увидел между ног гиганта огромную дубину, сделанную из цельного дерева. Черныш, услышав незнакомый звук, открыл один глаз, тут же он у него стал как блюдце, распахнулись уже оба, на спине поднялись пока еще мягкие иглы гребня. Из горла вырвался предостерегающий рык. Див что-то проворчал, Черныш зарычал громче. Иггельд сказал торопливо:

– Мы не враги! Мы сейчас уйдем .. Переведем дух и уйдем!

Рычание Черныша стало угрожающим. Он косил одним глазом на папочку, показывая, что вовсе не боится этого огромного и лохматого, вот сейчас бросился бы и разорвал в клочья, как барана, вот только папа не позволяет…

Див проворчал громче, огромные мускулистые руки, каждая толще, чем бедро взрослого мужчины, сжали дубину крепче. Иггельд в страхе вскинул руки, взрослый дракон справился бы с горным дивом, но для молодого это чересчур, а если этот див просто стукнет дубиной по нежному пока что носу, дракон ошалеет от боли, запомнит и будет пугаться любой тени.

– Нам нечего делить! – крикнул ему Иггельд. – Мы сейчас уходим!

Див проворчал еще громче, Иггельд с облегчением разобрал хриплые рычащие слова:

– Тогда ухо…дите… Здесь охочусь я…

Черныш, осмелев, зарычал во весь голос. Если без драки, то можно сделать вид, что вот прямо сейчас он ринулся бы на этого верзилу и разорвал бы на мелкие кусочки, если его не удержит… папочка, держи меня крепче!..

Див нахмурился, проревел зло:

– Он что… всегда… такой?

– Какой? – переспросил Иггельд с неимоверным облегчением: если есть разговор, то уже не до драки, надо только говорить и говорить, а чем дольше говоришь, тем меньше желания начинать, так бывает даже у мальчишек, а взрослые должны быть еще умнее…

Див рыкнул:

– Хитрый.

– Он же совсем ребенок, – сказал торопливо Иггельд.

– Да?.. Ну, этот ребенок когда-то вырастет…

С каждым словом див произносил слова все отчетливее, Иггельду даже почудилось, что и во взгляде исподлобья появляется больше от человека, вытесняя звериное.

– Он таким и останется, – сказал Иггельд уже почти без страха. – В смысле, недрачливым. А это просто хорохорится. Драться он не любит. Ну мы пойдем, хорошо?

Див буркнул:

– Да ладно, отдохните еще. Его ж трясет…

Он поднялся во весь громадный рост, настоящая скала из костей и тугого мяса, рука подняла дубину – ствол столетнего дуба, сердце Иггельда остановилось, но див забросил дубину на плечо, повернулся и неторопливо двинулся по ущелью.

Черныш отдышался, Иггельд занял место на загривке, за спиной знакомо зашелестело, он оглянулся на медленно распускающиеся крылья, толчок едва не свернул шею: Черныш понесся быстрыми прыжками, с силой оттолкнулся и расправил крылья во всю ширь.

Тугие струи воздуха поддерживали, передавали из одних гигантских ладоней в другие ладони, покачивая по пути, Черныш некоторое время шел по ущелью, показывая, что никого здесь не боится: ни дивов, ни страшных застывших скал, похожих на злых зверей, сам грозно храпел и пробовал выпускать огонь из пасти, но пока что выплескивался просто горячий воздух.

Потом Иггельд издали рассмотрел темный шар воздуха на выходе из ущелья, заставил Черныша спуститься до самой земли, поднырнули, польстив самолюбию могущественного демона вихрей Черныш что-то ощутил, но Иггельд разговаривал с ним громко и все время отдавал команды, которые выполнять Чернышу самому интересно, и так они вылетели на простор. Иггельд перевел дыхание, а Черныш уже радостно завизжал: крупное стадо туров неспешно двигается к лесу.

– Можно, – сказал Иггельд. – Если дотащишь до нашей пещеры, то завалим даже двух.

Дотащу, заорал Черныш молча, он повернул и часто-часто заработал крыльями.

Апоница прибыл усталый, через узкое место опять переносил вьюки на себе, молча сложил перед пещерой, на благодарности отмахнулся: не от себя, дракозники собрали, жалеют, а сам трижды обошел вокруг дракона. Брови его поднимались все выше. Иггельд перехватил недоумевающий взгляд старшего смотрителя, но Апоница ничего не сказал. Лишь когда отошли в сторону, Апоница спросил напряженно:

– Я вообще не понимаю, как будешь управляться с ним дальше. Сейчас – да, вы оба все еще два щенка. Два игривых беспечных щенка-балбеса. Для вас самое серьезное занятие – ловить собственный хвост. Но твой дракон взрослеет! А это все-таки дракон, дорогой Иггельд. Не кошечка, что с человеком не справится, потому и не задирается.

Иггельд пробормотал:

– У меня другие методы.

– Да знаю твои методы! Они действуют… пока еще. Но дальше? Самое надежное – вбитый штырь. Боль – это рычаг, которым заставляешь подчиняться любого сильного и хищного зверя. Можно, конечно, использовать систему веревок, ведь со штырем уже опоздали, но веревки… гм… сложно и ненадежно. В полете трудно рассчитать, с какой силой какую надо потянуть, за какую дернуть, а какой дать провиснуть.