Дитя Ойкумены - Олди Генри Лайон

– Спрашивайте.

– С какой целью был установлен имплантант?

Дети утверждают, что это нейростимулятор. Прибор имплантирован в височную кость. Лечение эпилепсии? Нет, для этого не надо изолировать детей в интернате. Болезнь Юнсона? Ею страдают только старики. Кластерные головные боли? Обсессивно-компульсивные расстройства? Девочка не знает таких терминов. Она бы придумала что-то попроще. Стимуляция интранейронального метаболизма? Не усложняй, идиот. Что вообще делает стимулятор? К примеру, кардиологический? «Поддержание или навязывание частоты сердечных сокращений,» – всплыла фраза из статьи, читанной давным-давно. Не молчи, консультант, это смерть для девочек. Брамайн вряд ли специалист в нейрообласти. Импровизируй, нельзя затягивать паузу…

– Имплантант нужен для стабилизации биоритмов мозга. Прибор усиливает биоэлектрическую активность коры, снимая пароксизмальность ряда нейронных процессов. У детей затруднен резонансный отбор сенсорной информации, что влияет на индивидуальность интеллекта…

Главное – тон, напомнил себе Гюйс. Тон должен быть уверенным. В конце концов, девочка не обязана знать все функции «стимулятора».

– Это очень чувствительное устройство, – вмешался Клайзенау. Губы доктора тряслись, но в остальном он успешно справлялся с волнением. – Как уже сказал мой коллега, в случае сильного стресса оно вполне могло дать сбой. Уверяю вас, с весьма… м-м-м… негативными последствиями. Скажите, девочек не били по голове?

Брамайн молчал. Определить выражение его лица по комбинации ряби и сполохов было невозможно.

– Девочка сказала, – наконец заговорил он, – что для удаления стимулятора требуется код. Сообщите его нам, и мы удалим имплантант.

– Какое оборудование вы собираетесь использовать, коллега?

Гюйс с облегчением убрался прочь. Врачебная этика, думал он. Террорист, не террорист – для доктора Клайзенау брамайн всё равно коллега. Даже если в свободное от медицины время он бьет девочек по голове.

– Стандартный мультиполевой эжектор. Предназначен для извлечения самораспадающихся и рассеянных имплантантов.

Брамайн продемонстрировал устройство, похожее на миниатюрный пылесос.

– Что скажете? – обратился Гюйс к Клайзенау. – На мой взгляд, лучше было бы использовать специализированное оборудование…

– Но в полевых условиях сойдет, – закончил за него доктор. – Вы позволите мне взглянуть на пациентку перед операцией?

Паук со своего места показал доктору большой палец. Ну да, огорчился Гюйс. Мне – средний, доктору – большой.

– Третий ретранслятор – есть! Удерживайте их на «поводке»…

Изображение в рамке затуманилось: террористы меняли настройку. Вскоре рамка показала Линду. Эмпатка лежала, скорчившись, на пеноматрасе. Колени она подтянула к подбородку. Лицо блестело от пота, глаза были плотно зажмурены.

– Хваленая ларгитасская техника! – сердито бросил врач, вновь появляясь в кадре. – Чуть что, в гроб сведет. Давайте код.

Сбоку от него мелькнул фрагмент каменной кладки. Почти сразу в кадре возникла Регина. Девочка осунулась и хлюпала носом не хуже Скунса. Натянуто улыбнувшись, она помахала рукой Гюйсу с доктором.

– Ее оперируем первой. Она в лучшем состоянии.

– Хорошо, – не стал спорить доктор Клайзенау. – Вы позволите наблюдать за ходом операции?

Брамайн на секунду задумался.

– Да. Приступаем.

Рамка показала кресло – древнее, массивное, грубо вырезанное из дерева. Ржавые обручи на подлокотниках и подставке для ног. Странные прорези в спинке. Еще один обруч, побольше, вместо подголовника.

– Что это?

– Кресло для пыток, – разъяснил Паук. – Где у них архивы?

Регина села в кресло без принуждения. К ней подошел широкоплечий террорист – лица не разглядеть, сплошное месиво из разноцветных пикселей. Под руководством врача он принялся фиксировать девочку при помощи эластичного биопластыря. Запястья, лодыжки… Прорези в спинке – Гюйс с ужасом догадался, что в них крепился обруч для шеи! – оказались на уровне головы пациентки. Кресло было рассчитано на взрослого. В эти прорези брамайн продел ленту пластыря и зафиксировал голову Регины.

Правый висок остался открыт.

– Диктую код, – дрожащим голосом сообщил доктор Клайзенау. – Введите его в ваш эжектор и активируйте шунтирующий зонд. А-52-KRP-197…

III

Это было совсем-совсем не похоже на подвиг.

Регина знала, что такое подвиг. Он кипел и булькал в ней. Буль-буль, давай-вперед. Регина сидела, привязанная к креслу, словно еретик, склоняемый к раскаянию, врач-брамайн удалял ей «Нейрам», а подвиг нашептывал, что надо сделать. Захвати врача, шептал он. Как только освободишься, так сразу и хватай. И Стен-Эльтерна – маленький брамайн стоит в углу, ладонь на рукояти лучевика. Тоже хватай, да. Детины нет, это хорошо. Террористов всего двое, ты удержишь… А я тебе говорю, что удержишь. Не думай о последствиях, ломай их через колено.