Творцы миров - Никитин Юрий Александрович

– Но вот вошло, – ответила она, и я не мог определить, правду говорит или лжет. – Наверное, что-то отложилось. Мы, женщины, чутки к необычному. Если я не сумела в тебе разглядеть будущего магната, то подсознание мое разглядело и подавало сигналы…

– Подсознание, – сказал я, – подсознание… Единственное, чего нет у наделенных разумом кофемолок, соковыжималок и виртуальных чаров.

Она победно улыбнулась:

– Вот видишь! А подсознание, как везде говорится, – это огромный кипящий океан, на котором то-о-о-онкая пленка разума!

– Верно, – согласился я. – Подсознание – это океан… Тот самый, который роднит нас с нашими предками обезьянами, пресмыкающимися, рыбами… Но и подсознание оперирует готовыми алгоритмами.

Она снова засмеялась провоцирующе.

– Ну да, потому всем мужчинам на слово «Европа» приходит в голову одна и та же рифма, верно?

Я развел руками.

– За всех не знаю…

– А тебе? – поинтересовалась она со смехом. – Ты моей пользовался с удовольствием!

Я снова ощутил угрозу, слишком Кларисса идет напролом, повернулся к кофемолке:

– Два эспрессо по-кунгурски!

Кларисса прищурилась.

– Тебя не тошнит от этого кофе? Я слышала, мужчинам очень полезен коньяк… если его пьет женщина!

– Не люблю пьяных женщин, – ответил я мирно, – как-то неспортивно пользоваться такими методами. Как будто мне так откажут… Это меня унижает.

Она сказала знающе:

– Но пьяной меньше стесняются. У всех бывают комплексы… Даже у тех, у кого нет, время от времени возникают. А с пьяной можно расслабиться.

И наговорить лишнего, добавил я про себя. Я ляпал языком, как корова хвостом, когда собирал картошку в стройотряде, а теперь я магнат, нужно думать над каждым словом, иначе не вовремя оброненное может обернуться миллионными исками.

– Знаешь, – сказал я прямо, – те, у кого хоть какие-то комплексы, все деньги вкладывают в благотворительные фонды. А я вкладываю в развитие нанотехнологий.

– Нанотехнологии, – протянула она. – Да, ты ведь из тех, кто этими нанотехнологиями изменил мир… Ты можешь показать мне твою Азалинду?

Я чуть удивился неожиданному повороту, но ответил так же мирно:

– Сейчас поищу…

– Это трудно? Говорят, Реальный Мир просто невероятно огромен…

– Нет, у нас с ней есть свои позывные. Как только я вхожу в ее мир, она получает сигнал. И видит точку на карте… Точно так вижу и я… Ага, вот ее город, это столица, вот дворец… правда, красивый?… Это уже сами эльфы строили, без нас, без людей… А вот и зал королевских приемов… Вот она!

Азалинда, строгая и царственная, сидела на троне и слушала торжественную речь седобородого старца. Но едва он закончил читать текст, вскочила и с радостным визгом обняла его, расцеловала. Я залюбовался на ее вспыхнувшие румянцем щеки, на блестящие глаза.

Кларисса спросила негромко:

– Нас не видят?

– Нет, это я просто зуммирую камерой.

Некоторое время Кларисса рассматривала ее оценивающе, потом произнесла так же тихо:

– А знаешь, она очень похожа на меня…

– Правда? – удивился я.

Удивление в моем голосе было искренним, Кларисса это сразу почувствовала, в глазах появился хищный блеск, она сказала повелительно:

– А ты взгляни, взгляни!

Я посмотрел на Азалинду, на Клариссу, снова на Азалинду. И как пелена спала с моих глаз. В самом деле, я подправлял облик эльфийки, подсознательно думая о Клариссе, иначе откуда эти высокие скулы и этот разрез ноздрей, эти щеки, этот взгляд…

– Ну что? – спросила Кларисса торжествующе.

– Да, – ответил я потрясенно, – ты права… А я не замечал…

– То-то, – сказала она покровительственно, – а вот мы, женщины, такие вещи замечаем в первую очередь. Это вы, мужчины, сразу смотрите на рост и ширину плеч другого мужчины, а мы, женщины, смотрим… ладно, не буду тебя грузить деталями.

Вид у нее был победный, я чувствовал себя сбитым с ног. Азалинда очень походит на Клариссу, разве что острые ушки у нее свои, эльфячьи, а так все остальное…

Кларисса обронила легко:

– У меня ночь свободна. Хочешь, позабавимся, как в старое доброе время?

Я, все еще чувствуя себя не в своей тарелке, промямлил:

– Но только придется встать рано.

Она насторожилась:

– Что случилось? Кто-то придет?

– Мне надо в Японию, – объяснил я. – Покупаю большой завод по выпуску чипов и материнских плат. И заодно подпишу договор на строительство двух заводов по производству дисплеев.

По ее лицу промелькнула тень облегчения, что никакая женщина не придет, поинтересовалась деловито:

– Билет у тебя на сколько?

– У меня свой самолет, – ответил я скромно. – Но опаздывать нехорошо, будут главы концернов «Сони» и «Тошиба». А также президент страны.

У нее на мгновение перехватило дыхание, потом рассмеялась несколько делано:

– Ах да, свой самолет, свои заводы, свой флот… Я все забываю, что ты уже далеко не тот, кто мне тогда вставлял во все сокеты! И говорил, что у меня прекрасный плюх-энд-плэй: везде принимает сразу!

Я ответил мирно, уже начиная приходить в себя:

– Да, я уже не тот.

Утром мы вышли вместе, на выезде из закрытой зоны несколько папарацци сразу вскинули приготовленные фотоаппараты. Кларисса, конечно же, постаралась показаться всем, даже окно торопливо приспустила ровно настолько, чтобы и увидели ее, и решили, что я ее прячу, а значит, я могу с нею встречаться уже давно, если не все это время со дня знакомства.

Я помалкивал, мне эти игры по фигу, я не политический деятель, которому такие вот женщины на сиденье рядом могут стоить карьеры. Кларисса весело щебетала всю дорогу, демонстрировала свое счастье и полное удовлетворение, как моральное, так и физическое: в постели она снова показала класс, но у меня осталось смутное чувство, что и на этот раз играет, делает все, чтобы угодить мне, уловить мои желания и тут же их осуществить.

Не знаю, но что-то в этом показалось не совсем… хорошо. Вроде бы Азалька делает все то же самое, но Азалька не заставляет себя, не хитрит, у нее все искренне, а здесь я как будто воспользовался какими-то недозволенными методами принуждения.

Кларисса попросила высадить ее на перекрестке, там всего пару шагов до модного бутика, куда так давно не заглядывала. Засверкали вспышки блицев, у этого бутика, самого элитного, всегда дежурят папарацци. Кларисса улыбалась, как юная мисс Вселенная, ее снимали, снимали, снимали, я видел, как некоторые фоторепортеры торопливо выкрикивают что-то, передавая по вмонтированным в одежду микрофонам новую сенсацию, другие поводят телекамерами, делая панорамные снимки, чтобы захватить и мою машину.

– В аэропорт, – сказал я автоводителю.