Творцы миров - Никитин Юрий Александрович

– Планируем, – вздохнул Аллодис. – Теперь вижу, почему в других баймах ее нет вовсе… Эх, кто предложил эту дикую идею?

– Да ты и предложил!

– Не-е-е-ет, меня спровоцировали. Меня, как буриданова осла, привели к валаамовой ослице, а там я и брякнул… Это все шеф наш так умело руководит, ребята! На нас отрабатывает приемы, как страной рулить, когда президентом изберется.

Некоторое время работали молча, потом к моему столу подошел Ворпед.

– Не будет ли, – спросил он страшным шепотом, – диспропорции?

– В чем?

– В соотношении полов, – объяснил он.

До меня еще не дошло, в нашу сторону оглядывались Секира и Скоффин, и они не врубились, судя по их лицам, я спросил с нетерпением:

– Давай не говори загадками. Мы уже знаем, что ты гений, а мы дураки да еще круглые и набитые.

– В некоторых играх, – сказал он педантично, – многими женскими персонажами играют мужчины. Причины разные… Кто потрусливее, тот надеется, что женщин будут меньше обижать, а кто хоть с маленьким сдвигом, то… понимаете. Уникальная ситуация в Л-2, там женские чары настолько хороши, что многие мужчины играют ими только потому, что те безумно эротичны и даже сексуальны. Ничего такого в байме нет, но просто как они стоят, бегают, танцуют, приветствуются и прощаются, садятся на отдых… Все поняли?

– Нет, – ответил я.

– Я имею в виду, – сказал он терпеливо, словно разговаривал с детьми из школы для дебилов, – одно дело – бегать красоткой и стрелять из лука, другое – когда тебя за сиськи хватают, на четвереньки ставят. Поневоле себя пидорасом почувствуешь. Нет, количество игроков, играющих женщинами, резко сократится. Если кто и станет из мужиков играть за девку, то уж точно повернутые…

Кулиев спросил осторожно:

– А в самом деле, не станет ли женщин в игре меньше?

Николай сказал браво:

– А что, останутся одни женщины, настоящие, неподдельные!

Скоффин бросил от своего стола:

– Диспропорции не будет совсем по другой причине.

– Какой, объясни.

– Снисхожу. Это когда-то играли только мужчины. В любые игры – мужчины, и только мужчины. Но мы все начинаем первыми, так было и с играми, куда сейчас толпами пришли женщины. В онлайновых сейчас пять к восьми, неплохая пропорция? Когда мы выпустим Реальный Мир, будет десять на десять. Так или не так, шеф?

Я отмахнулся:

– Так-так, но это все семечки. Главная проблема любой баймы – чем занять хаев. Вот над этим подумайте! Пока лоу, игрок старается прокачаться выше, исследовать карту, побывать во всех городах, а если их слишком много, то в самых интересных, ведь туристы тоже не все места на Земле посещают!.. Но вот наконец-то купил, выбил или скрафтил доспехи, заимел оружие топ-класса, а лэвел приблизил к самой планке… Что дальше? Уходить из баймы?

Я видел нахмуренные лица, никому не хочется, чтобы уходили игроки, это же кошельки с деньгами, путь даже тощие. Аллодис пробормотал:

– В ВоВ все еще играют… Да и в Ультиму…

– В ВоВ – семь миллионов игроков, – сказал Аллодис, – в Ультиме – семь тысяч. Кстати, в разработку ВоВ вбросили семьдесят миллионов долларов! Правда, уже получили полтора миллиарда в виде чистого дохода…

Все оживленно заговорили, запах больших денег в последнее время будоражит инстинкты, я повторил громче, не давая уйти в сторону:

– Чем займем? Не секрет, что даже из ВоВ часть хаев, достигнув потолка, уходит.

Скоффин заметил ворчливо:

– Их удерживают аддонами. Надо сказать, очень красочными. Там обязательно новые города, локации и даже новые расы.

– Часть остается, – согласился я, – так что аддонам быть обязательно. Но часть уходит, справедливо рассудив, что движок тот же…

Аллодис хитро и таинственно улыбнулся, вид победный, и это раздражает, насточертели малолетки, что начинают пыжиться только от своих задумок, еще не понимая, насколько тернист путь к воплощению и что почти никто из них до победы не дойдет.

– …движок тот же, – повторил я, – а разработчики могут предложить только количественное расширение. Ультима – да, они все еще стригут купоны, такому можно только завидовать, но… мы же хотим чего-то большего?

Все молчали, думали, а Кулиев сказал дипломатично:

– Сразу не решить, но мы все это запишем себе и будем думать.

Аллодис ходит в последнее время с таинственным и донельзя гордым видом. Нечто распирает его, но я вижу, как старательно задавливает в себе тщеславие, чтобы не проболтаться. Аллодис и тщеславие – раньше это было несовместимо, так что явно выкопал что-то очень оригинальное.

Я знал, что у него есть некая крутейшая задумка, но продавать саму идею он не хотел, а самому даже начать все некогда и некогда. Да и вроде бы незачем. Теперь, как понимаю, появился тот самый шанс, который раз в жизни бывает у каждого. Он сам себе поклялся работать круглыми сутками, прерываясь только на сон, что при его всегдашней лени вроде бы немыслимо, но, чудны дела твои, Господи, в самом деле пашет без перерыву, спит здесь же на диване…

Время от времени, когда он полагал, что я тревожусь, туманно заверял, что все путем, движок будет революцьённый. Я кивал, соглашался, ничуть не сомневаясь, что движок будет в самом деле круче движков предыдущих игр. И не потому, что мы такие уж крутые, просто все компьютерные игры развиваются стремительно, почти каждая круче предыдущей, хотя бы по графике – обязательно, стыдно на таком железе делать игры, подобные прошлогодним…

Сегодня он снова заверил, что потрясем мир, я наконец терпеливо напомнил:

– Алексей, круче других – это мало. Ты соревнуйся не с теми баймами, что уже вышли и захватили первые места в рейтингах! Ты соревнуйся с теми, что разрабатываются в крупных компаниях.

Аллодис окрысился.

– Думаешь, не знаю? Я слежу за всеми разработками.

– А там что, все секреты выкладывают?

– Я не юзверь, мне хватит намека. Как Кювье, по одной косточке могу восстановить все, что задумали. Ну, почти все. Так что говорю, будем круче. Только бы железо к тому времени подоспело…

– А нынешнее?

Он покачал головой:

– Не потянет… Четырехъядерные процы – это минимальные требования. А лучше – восьмиядерные.

– Ого!

– Что делать, всю прелесть крутой баймы можно увидеть только на крутом железе.

– Ну ты зажрался!

– Сам знаешь, как быстро стареет железо. Вчерашняя круть – сегодня отстой. Но моя фишка совсем не в графике или световых эффектах…

Вид у него был такой таинственный, в то же время он умолял всеми телодвижениями, чтобы я спросил, что такое он придумал, и я спросил:

– В чем фишка?

Он огляделся по сторонам и, снизив голос до свистящего шепота, что слышен и на улице, сказал загадочно: