Куда приводят мечты - Матесон Ричард

– Действительно нет никакого способа добраться до нее? – спросил я.

– Возможно, со временем что-нибудь проявится, – уклончиво ответил он. – В данный момент ее неверие является непреодолимым барьером. – Он убрал руку с моего плеча и ободряюще похлопал меня по спине. – Она и вправду будет с тобой, – заверил он. – Можешь не сомневаться.

– Ей не придется испытать то же, что мне? – смущенно спросил я.

– Маловероятно, – ответил он. – Обстоятельства должны быть иными. – Он улыбнулся. – И мы будем за ней присматривать.

Я кивнул.

– Хорошо.

На самом деле его слова меня не убедили, но отвлекли меня на какое-то время от этой проблемы. Оглядевшись вокруг, я сказал ему, что он, должно быть, хороший садовник.

Он улыбнулся.

– Здесь, конечно, есть садовники, – сказал он. – Но не для ухода за садами. Эти сады не нуждаются в уходе.

– Правда? – Я был опять поражен.

– Влаги здесь в избытке, – объяснил он. – Нет избытка тепла и холода, нет бурь и ветров, снега или изморози. Не бывает беспорядочного роста.

– Что – даже и траву косить не надо? – изумился я, припоминая наши лужайки в Хидден-Хиллз и то, как часто Ричарду, а потом и Йену приходилось их косить.

– Она никогда не вырастает выше этого, – сказал Альберт.

– Ты говоришь, здесь не бывает бурь, – продолжал я, заставляя себя сосредоточиться на других вещах, помимо моей тревоги за Энн. – Не бывает снега и изморози. А как же быть людям, которые любят снег? Для них это место не станет раем. А как насчет осенних красок? Я их люблю. Энн тоже.

– Есть места, где ты можешь это увидеть, – сказал он. – У нас есть все времена года в своих определенных местах.

Я спросил о потоках энергии, которые ощущал исходящими от ствола дерева, травинки, цветов и воды.

– Здесь все излучает благотворную энергию, – подтвердил он.

Вид Кэти, сидящей подле меня с довольным видом, заставил меня улыбнуться и опуститься на колени, чтобы снова ее приласкать.

– Так она здесь с тобой? – спросил я. Альберт с улыбкой кивнул.

Я уже собирался сказать о том, как Энн скучала по собаке, но сдержался. Кэти была ее неразлучной спутницей. Она обожала Энн.

– Но ты еще не видел моего дома, – заметил Альберт.

Я встал и, пока мы брели к дому, высказался по поводу отсутствия окон и двери.

– Они не нужны, – пожал он плечами, – Никто не войдет без приглашения, хотя каждому я буду рад.

– Все живут в подобных домах?

– Живут так, как привыкли на Земле, – ответил он. – Или так, как им хотелось бы жить. Ты ведь знаешь, что у меня никогда не было такого дома, хотя я всегда о нем мечтал.

– Мы с Энн тоже.

– Тогда у тебя будет такой.

– Мы его построим? – спросил я.

– Не с помощью инструментов, – улыбнулся Альберт. – Я построил этот дом с помощью своей жизни. – Он указал на него рукой. – Он был не таким, когда я только что прибыл, – продолжал он. – Как и иные уголки моего сознания, комнаты дома не отличались привлекательностью. Некоторые были темными и грязными, с затхлым воздухом. А в саду, среди цветов и кустарников, попадались сорняки, произраставшие в моей жизни.

– На реконструкцию потребовалось время, – сказал он, улыбаясь при воспоминании. – Пришлось пересмотреть образ дома – то есть собственный образ, – штрих за штрихом. Часть стены здесь, пол – там, дверной проем, отделка.

– Как же ты это сделал? – спросил я.

– С помощью сознания, – ответил он.

– Каждого вновь прибывшего человека ожидает дом?

– Нет, большинство строят свои дома позже, – сказал он. – Им помогают, разумеется.

– Помогают?

– Есть строительные организации. Группы искушенных в строительстве людей.

– В строительстве с помощью сознания?

– Всегда с помощью сознания, – подтвердил он. – Все начинается с мысли.

Я остановился и поднял глаза на дом, возвышавшийся над нами.

– Он такой… земной, – в изумлении промолвил я.

Он с улыбкой кивнул.

– Мы не настолько далеки от воспоминаний о Земле, чтобы желать чересчур нового в строительстве жилищ. – Он сделал приглашающий жест. – Входи, Крис.

Мы вошли в дом Альберта.

Мое первое впечатление, когда я вошел, – абсолютная реальность.

Огромная комната, облицованная панелями и обставленная с безукоризненным вкусом, была наполнена светом.

– Нам не надо беспокоиться о том, чтобы «поймать» утреннее или вечернее солнце, – объяснил мне Альберт. – Все комнаты в любое время получают одинаковое количество света.

Я оглядел комнату. «Камина нет», – подумал я. Но казалось, он был предусмотрен.

– Я мог бы поставить камин, если б захотел, – тут же сказал Альберт, словно я озвучил свою мысль. – Некоторые люди это делают.

Я улыбнулся легкости, с которой он прочитал мои мысли. «У нас будет камин», – подумал я. Как те два камина из плитняка, бывшие в нашем доме и служившие в основном для уюта. Тепла от них было немного. Но мы с Энн больше всего на свете любили лежать перед камином с потрескивающими дровами и слушать музыку.

Я подошел к искусно сделанному столу и стал его рассматривать.

– Ты это сделал сам? – с восхищением спросил я.

– О нет, – ответил он. – Создать такую красивую вещь под силу лишь специалисту.

Я машинально провел пальцем по поверхности, потом попытался скрыть это движение. Альберт рассмеялся.

– Ты не найдешь пыли, – заметил он, – поскольку здесь не бывает разрушения.

– Моей жене это безусловно понравилось бы, – сказал я.

Она всегда любила, чтобы наш дом выглядел безупречным, а в Калифорнии с ее климатом Энн постоянно приходилось вытирать пыль, чтобы мебель блестела.

На столе стояла ваза с цветами – радужные оттенки красного, оранжевого, фиолетового и желтого. Никогда не видал таких цветов. Альберт улыбнулся, глядя на них.

– Их здесь раньше не было, – пояснил он. – Их кто-то оставил в качестве подарка.

– А они не завянут, после того как их сорвали? – спросил я.

– Нет, останутся свежими, пока я не потеряю к ним интереса, – ответил Альберт. – Тогда они исчезнут. – Он улыбнулся при виде выражения на моем лице. – И точно так же исчезнет в конце концов и весь дом, если он мне наскучит и я его покину.

– А куда он денется? – спросил я.

– Попадет в матрицу.

– Матрицу?

– Обратно в источник для повторного использования, – объяснил он. – Здесь ничего не пропадает, все используется повторно.

– Если вещь создается рассудком, а потом, когда человек теряет к ней интерес, исчезает, – поинтересовался я, – имеет ли она собственную вещественность?

– О да, – ответил он. – Только эта вещественность всегда подчинена рассудку.

Я собирался спросить что-то еще, но меня все это смущало, и я оставил все как есть, следуя за Альбертом по дому. Каждая комната была большой, светлой и просторной, с огромными оконными проемами, выходящими на роскошный ландшафт.

– Я не вижу других домов, – заметил я.

– Они там, вдалеке, – махнул рукой Альберт. – Просто у нас здесь много места.

Я намеревался сделать замечание по поводу отсутствия кухни и ванной комнаты, но понял, что причина очевидна. Понятно, что нашим телам еда не требовалась. И поскольку ни грязи, ни отходов не было, то и ванная комната была бы излишней.

Больше всего мне понравился кабинет Альберта. У каждой стены от пола до потолка стояли книжные шкафы, заполненные томами в красивых переплетах. На полированном деревянном полу были расставлены большие кресла, столики и диван.

К своему удивлению, я заметил на одной из полок ряд переплетенных рукописей и узнал заголовки своих книг. Меня поочередно охватывали удивление, как я уже сказал, потом удовольствие оттого, что вижу их в доме Альберта, и разочарование оттого, что, живя на Земле, я никогда не имел своих рукописей в переплетах.

И в конце я испытал чувство стыда, осознав, что во многих сочинениях описывались насилие или ужасы.

– Извини, – сказал Альберт, – я не собирался нарушать твой покой.

– Твоей вины здесь нет, – откликнулся я. – Это ведь я их написал.

– Теперь у тебя будет много времени, чтобы написать другие книги, – уверил он меня.

Я знаю, доброта не позволяла ему сказать: «лучшие книги».

Он указал на диван, и я опустился на него. Альберт сел в одно из кресел. Кэти устроилась у моей правой ноги, и я гладил ее по голове, пока мы с Альбертом продолжали беседу.

– Ты назвал это место «жатвой», – сказал я. – Почему?

– Потому что семена, которые человек сажает при жизни, приносят плоды, пожинаемые им здесь, – ответил он. – Но по сути дела, наиболее верное название – это «третья сфера».

– Почему?

– Объяснить довольно сложно, – сказал Альберт. – Почему бы тебе сначала немного не отдохнуть?