Пёс войны и боль мира - Муркок Майкл

— Я повелеваю всем этим. — Клостерхайм указал распростертыми руками на бесконечные ряды проклятых. — Люцифер повержен! Смотрите! Мы почти достигли границ Неба! Стоит только захотеть, и мы завоюем Святой Город. Мы свергнем слабого старого декадента Бога, который там засиделся. Мы свергнем его идиотского сына. Ариох вынуждает меня, это правда, но он использует меня так же, как Люцифер фон Бека.

— В отличие от вас, фон Бек мужественен, — сказал Филандер Гроот. — Но для вас, Иоганес Клостерхайм, это пустой звук.

— Какой смысл в мужестве? — Сомнение порождает мысли и поступки, — говорил волшебник. — Сомнение ведет по меньшей мере к лучшему пониманию мира. Все остальное в сомнении бессмысленно, причем вы ставите ваши желания превыше возможностей. У меня предчувствие, Иоганес Клостерхайм, что в конце концов вы не найдете успокоения. Ваши сомнения — наихудшие из тех, какие могут быть. И поэтому лица обманывают вас, как вы, несомненно, обманываете короля Ариоха, который тоже, несомненно, обманывает своего повелителя Люцифера. А кого обманывает Бог, спрашиваю я себя… Возможно, простого смертного, который счастлив своим существованием и не обманывает никого.

— Я больше не хочу слышать этих глупых рассуждений, — заявил Клостерхайм, — вы задерживаете меня, Филандер Гроот. Если будете задерживать и дальше, я убью вас!

Филандер Гроот выпрямился. Он выглядел теперь очень эффектно и теребил усы.

— Ба! Это неудачная шутка, Иоганес Клостерхайм. Если вы так говорите, то, видимо, готовы что-то сделать.

Адские создания вокруг нас вертелись и извивались, шипели и скреблись, так сильно они жаждали нашей смерти.

— Это все, что вы жаждали от жизни? — продолжал Филандер Гроот, движением руки указывая на демонов и полумертвых полуживых людей. — Неужели? Страх — самое естественное из человеческих чувств. Вы знаете это?

Клостерхайм все еще не мог оставить волшебника без внимания. Он пожал плечами:

— Но вы должны иметь в виду, что страх не имеет значения тогда, когда достигаешь цели. В ином случае он лишен смысла, так, философ?

— Я полагаю, что наш темперамент ему противостоит, — сказал Филандер Гроот таким тоном, будто играл роль гостеприимного хозяина, — и каждый из нас может представить побудительные мотивы и цели других.

Он поднял руку вверх. Это выглядело так, будто он что-то показывает. На его ладони возник шар цвета пылающего золота. Он светился все сильнее и сильнее, пока все тело Гроота не оказалось охваченным пламенем. Со спокойным выражением достигнутого успеха на лице он посмотрел на нас, а создания Ада, бормоча и вздрагивая, подались назад. Гроот двинул рукой, и огненная река запылала перед демонами, стоявшими вокруг нас. Некоторые очутились прямо в пламени, не имея возможности выйти из него. Еще одно движение руки — и несколько дюжин других созданий запылали.

Клостерхайм отпрянул назад и попытался закрыться рукой от жара. Он закричал:

— Что?! Вам не провести меня! Убейте его!

Будто происходящее было самым обычным делом, Филандер Гроот заговорил со мной:

— Через некоторое время я умру. Но удержу их настолько, насколько смогу.

— Спасаемся вместе! — предложил я ему.

— Нет. Я рад этому.

Я посмотрел на запад, где расстилалась моя цель — зеленовато-голубая дымка.

— Держите! — Я кинул ему бутылочку, содержащую эликсир Люцифера. Он поймал ее с благодарным кивком и приложил к губам.

— Седенко! — закричал я своему спутнику. Потом пришпорил коня.

— Вы будете убиты! — Услышал я крик Клостерхайма позади себя.

Мы помчались по заросшей травой равнине. Все застилала пелена, и можно было различить только золотой огонь, который пожирал ряды проклятых. Седенко был бледен, как труп. Он все время оборачивался. Мне казалось, он плачет.

Я видел, как движется Филандер Гроот, и между нами и адским воинством пролегла река пламени. Запах тления пропал, и мы двигались теперь в свежем воздухе.

Когда мы достигли леса и были между первыми деревьями, Седенко почти свалился с коня, держась за его шею. Его дыхание срывалось. Беспомощный звук срывался с его губ.

Я видел, что его плечи вздрагивали. Он плакал.

— Они убили меня! О, ради всех святых, они убили меня, капитан! Золотой огонь погас. Оставшиеся воины Клостерхайма устремились в нашу сторону.

Я знал, что они не могут войти в Лес на Краю Неба и будут ожидать моего возвращения.