Вирусапиенс - Гатаулин Сергей

Медведеву вдруг стало обидно за человечество. Нельзя сказать, что он сколько-нибудь верил в Бога, однако предпочитал с уважением относиться к вере других.

– Ты утверждаешь, что Бога нет?

– Если он вам так необходим, пусть им буду я, – предложил Вир, восторженно сверкнув глазами. По-видимому, ему очень понравилась собственная идея.

– Ты?

– Отец, и Сын, и Святой Дух, – тихо пропел Вирусапиенс. – Человек, Бог и Дух: триедин в одном лице. Я человек, наделенный могуществом Бога, и я Дух, – огласил своё резюме соискатель на должность Всевышнего, освещая пространство появившимся над головой сияющим нимбом. – Ведь я могу жить в человеческом теле. Могу путешествовать по сетям, являясь, по сути, духом, – пояснил он, величественно приподняв подбородок и облокотившись на загустевший воздух.

Профессор молчал, растерянно теребя кончик носа. Он уже давно понял, что Вирусапиенс может свободно пребывать не только в чужом теле, но и в чужих мыслях. Иногда ему даже казалось, что многое из того, что он видит, не происходит на самом деле, а является результатом внушения со стороны разумного вируса. Спорить с собеседником, который может озвучивать твои сомнения, очень трудно – если не сказать невозможно. Тем более что познаний в области теологии профессор не имел почти никаких.

– Кхм?! – скептически кашлянул он, и неожиданно встрепенулся, вспомнив о предстоящей встрече с Юрием Николаевичем.

– Да! Несмотря на мою временную задержку в вашем мире, наши договоренности о сетевом соглашении остаются в силе, – откликнулся Вирусапиенс на громкие мысли профессора. – Мне всё ещё нужен договор!

«Обязательно попрошу Бейрута научить меня думать потише», – решил профессор. И в тот же момент какая-то сила толкнула его в спину. Окружающий мир метнулся прочь. Он сделал шаг, начиная его в заснеженном дворе, споткнулся и влетел в…

– Чёрт возьми!

В неизвестную, но шикарную квартиру.

* * *

– Где меня встретили вы и ваша помощница.

– Ну и история! – удивленно произнёс Медведь, когда Анатолий закончил рассказ. Вышагивая вдоль коллектора, он, не переставая, почёсывал пальцами кончик носа.

– Вам бы, молодой человек, фантастические романы писать, – добавил он и одёрнул себя. – Хотя нет! У нас не опубликуют!

Анатолий не мог поверить, что вот так запросто выложил едва ли не историю всей своей жизни незнакомым людям.

– Нет поучающего момента. У вас получается, что вы вините себя за произошедшие с вашей реальностью изменения, – продолжал небритый интеллигент тоном преподавателя старших классов. – А наша идеология, – повысил он голос, – не приемлет трепетного отношения к истории, провозглашая лозунг «Свободное творчество не имеет границ во времени»! Творчеки едва ли не каждый год без смущения подправляют ее под свои нужды. Строгают ваше древо времен без всякого смущения.

Анатолий непонимающе уставился на возбужденного лектора.

– Какие романы? Какой лозунг? – недовольно спросил он, злясь на себя за непростительную словоохотливость.

– Лозунг? – Медведь непонимающе выпучил глаза. – Молодой человек, каких только сентенций наша интеллигенция не выдавала на-гора за последние годы!

– Например, как вам эта? «Для достижения эстетического наслаждения все средства хороши!» – он скривился. – Или: «Творчек – венец эволюции». Я не против творчества, как такового, но нельзя же превращать его в инструмент управления людьми, – медведь, возмущенно запыхтев, прервался, но только на мгновенье. – А эти их последние придумки? Дистанционный духовный наставник – это ж совсем ни в какие ворота…

Анатолий испуганно пощупал шишку в ухе. Ему вдруг показалось, что она исчезла.

– Да-да, плейт! – закивал Медведь.

Молчавшая до сих пор Галочка недовольно сморщила носик.

– Дима, неужели ты не видишь, что ему наши проблемы до одного места? – вытолкнула она грубо, – он заблудился и просто хочет попасть домой, но не знает, как это сделать!

Отрезвевший интеллигент удрученно покачал головой.

– Ну почему меня никто и никогда не хочет выслушать до конца? – длинно вздохнул он.

– Да потому, что ты можешь сколь угодно долго и сколь угодно красиво рассказывать о каких угодно проблемах, но никогда о тех, которые волнуют собеседника!

«Вот тут ты, красавица, не совсем права, – подумал Анатолий, пощипывая ухо. – Именно плейт меня волнует сейчас больше всего».

Медведь скис, уныло махнул рукой, всем своим видом показывая, что не согласен с обвинением. Он даже гневно топнул ногой, подняв тучу грязных брызг.