Баймер - Никитин Юрий Александрович

Сейчас и VGA забыт, его сперва вытеснил SVGA, то есть супер-VGA, затем пошли еще и еще, двести шестнадцать цветов стали анахронизмом, счет пошел на миллионы, потом просто приняли True Color, то есть естественный цвет. В игры пришла трехмерность, объемный звук. Высокая детализация графики, и вот уже игры по графике практически неотличимы от фильмов, которые все еще идут в этих старинных римских цирках, именуемых кинотеатрами. И куда ходят чудаки, любители древностей.

А завтра и остальные художники, режиссеры, сценаристы, менеджеры увидят, какие невероятные перспективы у баймоиндустрии…

Я толкнул дверь, замер на пороге, а рот мой начал сам по себе растягиваться вширь.

На единственном диване удобно расположились с бутылками пива в руках наши титаны: Костомар и Горецкий. В воздухе плавают коричневые струи крепчайшего кофе, а на подоконнике расположились рядком пустые бутылки. За компом горбится Аверьян, клава трещит под его быстрыми, как муравьи, пальцами. На дисплее часто-часто бежит цепочка странных для непосвященного символов ассемблера. Нинель за спиной Аверьяна, отсвет падает на ее сосредоточенное лицо, глаза строгие, а лопатки топорщатся, как прорастающие крылышки.

Титаны негромко переговариваются, оба слегка осунулись, под глазами одинаковые темные круги. Перед ними столик на колесах, пара бутербродов на тарелочке, один уже надкусан.

– Андрий, – сказал Костомар удивленно, – и вам не спится?

– У вас тоже рабочий день затянулся, – сказал я с неловкостью.

– Так у нас это не работа, – отмахнулся Костомар. – Это для души… И, как говорится, для будущего баймоиндустрии.

– У меня тоже, – сообщил я. – Я наймит русского капиталиста. А сюда забегаю в свое свободное время.

Костомар величественно кивнул.

– Вы абсолютно правы, Андрий. Что баймы? Ведь живем в объективной реальности?

– Объективная реальность, – возразил Горецкий застенчиво, – есть бред, вызванный недостатком алкоголя в крови. Возьмите еще бутылочку, пока не нагрелась… Это коньячок надо чуть подогретым, а вот пиво и водочку… На самом деле мы все живем в виртуальном. Если бы мы увидели тот мир, в котором живем, все человечество перевешалось бы на балконах. А жильцы первых этажей… ну, что-нибудь придумали бы. У нас народ очень изобретательный! Наша задача, как и всех деятелей искусства, – поддерживать иллюзию, что эти декорации, именуемые жизнью, реальны. К примеру, политики – это тоже вид искусства, всячески отвлекают народные массы от слишком пристального разглядывания этих декораций всяческими фашизмами, коммунизмами, тоталитаризмами, демократией и прочей фигней, шаманы придумывают новые религиозные течения, не забывая подбрасывать дровишек в старые, спортсмены зовут на стадионы… словом, мы на месте, ребята! Массам баймы необходимы.

Нинель сказала с отвращением:

– Всегда изговнякаешь любую светлую идею.

Мои брови сами полезли вверх, но смолчал, ибо воспитанная Нинель даже со сверстниками всегда сперва на «вы».

Когда она прошла мимо, пародийно двигая бедрами, я видел, как рука Горецкого дернулась, чтобы шлепнуть ее по заду. Похоже, Нинель форсировала сближение всех в одну команду, чтоб мужскую часть команды ничто не отвлекало от работы, а вся кровь заполняла только верхнее утолщение спинного мозга.

Костомар сказал завидующе:

– Тебе хорошо!.. Новое направление в искусстве!.. Самое обещающее, а ты стоишь у самых истоков. А вот у меня железобетонная наука. Никуда от нее не денусь, как вон ты… Тебе хорошо, романчик сварганил за полгодика – и баста. А с баймой и в год не умудохаешься.

Горецкий покачал головой.

– Не знаю, не знаю, – ответил он задумчиво. – Да, байму делают по два-три года, в то время как роман я, в самом деле… за полгода. Однако байму проходят в среднем за месяц, а роман читают за один-два вечера… Так что не скажу, что над баймой приходится мудохаться, как вы изящно выражаетесь, намного больше. По моей простой арифметике получается, что как раз наоборот…

Костомар сказал весело:

– Еще один камушек… или две копеечки, как хотите. Я помню все баймы, в которые резался, а вот из прочитанных книг помню едва ли каждую десятую. Да где там десятую! Это я так, чтоб грамотным казаться. А то совсем в дикари записали… Прочел тыщи, а вспомню штук пять. Так что у нас шансов с баймой побольше!

– Потому что байм мало, – сказал Горецкий рассудительно и с завистью. – Ждем ли мы книг так, как ждем баймы? Нет, конечно. Вот до выхода Warcraft-3 полгода, а мы уже дни считаем!.. С нетерпением. А считать начали года два тому, как только узнали, что началась работа, появились первые скрины… Как ловим интервью с разработчиками, дизайнерами уровней, художниками, сценаристами!.. Нет, писатели никогда не были в таком фаворе.

Я жадно прихлебывал горячую коричневую жидкость, даже не коричневую, а черную. По вязкости она напоминает сметану. Еще чуть, и такой кофе можно резать ножом и намазывать на хлеб.

Никому не приходит в голову, мелькнула мысль, купив книгу, сразу прочесть последнюю главу, после чего спокойно положить на полку. Но вот с играми… Желание игроделов, чтобы их игры оставались на мониторах долго, приводит к тому, что свои творения излишне усложняют, напичкивают труднейшими загадками, длиннейшими и часто занудными добавочными квестами. Поиски проклятого рычага, который надо суметь отыскать в подземелье одного замка, чтобы открылась дверь на крышу в другом замке, достали всех настолько, что появились солюшены и даже cheats, что попросту: жульничество.

А с читом просто: берешь себе бессмертие и нескончаемый боезапас, после чего прешь напролом. Врагов косишь, не экономя патроны, двери перед тобой открываются сами, а если перед тобой река или пропасть – запросто перелетаешь по воздуху! Стена или гора впереди? А clip зачем? Умный в горы не пойдет, читер гору пройдет насквозь, а потом похвалится, что он всю игру прошел за час, всех замочил, все собрал, все открыл… и вообще игра не очень-то интересная.

Значит, мы должны делать игру так… или такую, чтобы ее одинаково интересно было играть как без кодов, так и с кодами. Нет, одинаково не удастся, но все же стремиться к тому, чтобы было почти так же проходимо, так же интересно. Это легко сказать, но…

Аверьян крутнулся на вертящемся стуле, сделал пару оборотов, как космонавт на центрифуге.

– Мы ввели inderect control, – сообщил он. – Мне в лом заниматься юнитами поодиночке! Слишком много. Это ж не AoE, где на сотне юнитов уже тормозит, и даже не «Казаки», где полтыщи тянет, а вот семьсот… Да и не царское это дело – указывать каждому крестьянину, что ему делать и куда идти. Правда, возможность прямых указаний оставили, всякое может случиться. Но все же когда их тысячи, то должны сами знать, что делать.