Живое и мертвое - Гравицкий Алексей

«Шкуру попортит, — мелькнула паническая мысль. — Только б не по лицу».

В следующую секунду пленник дернулся, обмяк и повалился на Петро. Нож чиркнул мочку уха и ушел в пружинящую болотистую почву. Петро дернулся и поспешил выбраться из-под тела. Тот, кто уже был не живым, теперь вдруг стал мертвее мертвого.

Из спины мертвого возницы-упыря торчал заостренный с одного конца жезл. Рядом стоял один из ребят Старика. Он подмигнул Петро и дернул на себя странную палку.

В стороне затихала драка. Смертоносная, как оказалось.

— Что это? — хрипло спросил Петро.

— Кол, — ответил упырь.

— Мне один маг сделал, — улыбнулся подошедший Батя. — Кости, правда, не берет, а вот гнилое мясо отправляет к праотцам легко. Хочешь на себе испытать?

Старик подкинул на руке жезл с оточенным концом и усмехнулся. Петро отпрянул.

— Нет, чтоб мне второй… — и тут же осекся.

С «колом» перспектива второй раз сдохнуть не казалась такой уж нереальной. Старик расхохотался.

— Зачем тебе? — спросил Петро, немного придя в себя. — Сам же упырь.

— Ты мне еще расскажи про всемирное упыриное братство, — отмахнулся Старик. — В моей работе что упырь, что человек. Да и для себя, если попадусь, полезно. На кол-то оно, поди, поприятнее, чем в Склеп. Тот маг за них, знаешь, сколько запросил? Но за ладную работу денег не жаль.

Петро кивнул.

— А кровососа или перевертыша возьмет?

— Не знаю, — пожал плечами Старик. — Оборотня, должно быть, возьмет. Почему нет? Собаку берет, человека тоже. Значит, и оборотня. А вампира… Думаю, и вампира возьмет. Хотя… А тебе зачем?

— Там, куда мы пойдем, будут мертвяк типа нас с тобой, вампир, оборотень и скелет. Костлявый маг. А еще могут быть люди.

— Куда это мы пойдем? — не понял Батя. — Караван тут, дело сделано.

Петро почувствовал, что снова оказывается обманутым.

— Твое дело, — заторопился он. — А мое нет. Здесь нет тех, кто мне нужен. Они ушли. Я знаю куда, здесь недалеко.

Старик смотрел скептически. Двигаться дальше ему явно не хотелось.

— Мы договаривались, что берем караван, — буркнул он недовольно.

— Мы договаривались, — надавил Петро, — что каждый получает то, что ему нужно.

— Возьми одну телегу с грузом, — предложил Старик. — Пятнадцатая часть добычи — это справедливо. Или хочешь, кол тебе подарю.

Петро с завистью посмотрел на кол, прикинул, сколько стоит телега с мясом. Но были в этом мире вещи, которые стоили дороже денег. Например, месть. И потом, зачем брать чужое, когда можно вернуть свое.

— Брат, — нехорошо улыбнулся Петро. — Так дела не делаются. Ты обещал мне жизни четверых ублюдков, я обещал тебе и твоим людям караван. Караван у вас есть.

Старик нахмурился. Огляделся по сторонам. Вокруг было уже слишком много людей, которые слышали слишком много ненужного. Выходит, грохнуть упыря и сказать, что он хотел присвоить себе половину добычи, не получится. Подставлять пришлого, это, конечно, не своего подставить. Но все равно нельзя. Вера и авторитет держатся на странных штуках. Один раз оступишься, и вся жизнь наперекосяк.

— Хорошо, — кинул Старик. — Я от своих слов не отказываюсь. Где?

— Тут недалеко, — радостно заторопился Петро.

Бугорок нашелся быстро. Вход зиял черным странным провалом и выглядел неприятно даже при свете дня. Рядом все поросло мхом и какой-то мерзкой плесенью.

Вся толпа головорезов собралась здесь и с вялым интересом рассматривала бугор. Старик набрался храбрости и даже спустился вниз на пару ступенек, после чего снова вылез наверх.

— Я туда не полезу, — сказал он.

— Мы договаривались, — напомнил Петро.

— Мы не договаривались бегать под землей в темноте, как крысы, — покачал головой Старик, чувствуя, что теперь говорит правильные вещи.

Авторитет не пошатнется и Петро не заставит его лезть в катакомбы, если правильно подбирать слова.

— Я и мои люди, — продолжил он с нажимом на «моих людей», — не подписывались играть в кротов. Иди туда сам и выманивай своих ублюдков, как хочешь. Мы будем ждать здесь три дня. Если ты не вернешься или придешь один, мы оставим тебе в виде компенсации твою долю и уйдем. Справедливо, ребята?

Банда одобрительно загудела. Старик ухмыльнулся, оттопырил три пальца.

— Три дня.

Спорить теперь было абсолютно бесполезно. Поняв это, Петро вздохнул и полез под землю.