На полпути к могиле - Фрост Джанин

— Аккуратненько притормози и остановись, не то нас обоих забрызгают твои мозги.

Он попробовал вырвать оружие, но я хлестнула его стволом по челюсти, а он даже не зацепил его пальцами.

— Попробуй еще раз, Ренфилд. Если понравилось…

Он выпучил глаза. Я издевательски рассмеялась:

— Да, знаю, кто ты такой. Прозвище — Ренфилд, домашняя собачка вампиров, нетопырь сучьей породы или как тебя там. От тебя разит вампирами, и не только дохлыми. Когда они ссыхаются, то запах меняется — кто бы мог подумать? Ну, так у кого ты на посылках? Чью бледную холодную задницу вылизываешь в надежде, что в один прекрасный день тебя превратят?

Айзек остановил машину. Мы уже съехали на обочину.

— Это самая большая ошибка в твоей жизни.

Я дернула молнию и сгребла его за яйца — он и пискнуть не успел. Впрочем, скоро завизжал, когда я сжала покрепче.

— Так кто это? Кто послал меня прикончить?

— Пошла ты…

Я стиснула ему мошонку, словно хотела выдавить из упаковки подушечку «Орбит». Айзек издал такой визг, что у меня разболелась голова.

— Итак, спрашиваю еще раз, и не серди меня больше. Кто тебя послал?

— Оливер, — заикаясь от боли, выдавил он. — Это Оливер.

— Постарайся меня убедить. Какой Оливер?

— Итан Оливер!

Я ошарашено замерла. Айзек сдавленно хихикнул:

— Не знала? Хеннесси не сомневался, что Франческа рассказала Кости.

— Губернатор Итан Оливер, — прошептала я. — Он вампир?

— Нет, человек. Просто ведет с ними дела.

Все встало на место.

— Так вот кто таинственный партнер Хеннесси. Господи, а я еще за него голосовала! Зачем это ему?

— Оставь в покое мои яйца, — прошипел Айзек.

Я только крепче сжала.

— Отпущу, когда ты все объяснишь, а часики тикают. С каждой минутой я буду сжимать немножко сильнее. Через пять минут сжимать будет нечего.

— Он метит в президенты и выбрал Огайо стартовой площадкой, — на одном дыхании забормотал Айзек. — Оливер столкнулся с Хеннесси несколько лет назад. Думаю, когда тот скупал кисок на стороне. Хеннесси выдвинул идею торговать человечиной, как он делал в Мексике, и Оливеру это понравилось. Беда в том, что выгоднее всего сбывать хорошеньких молодых девок, но, когда их пропадает слишком много, поднимается шум. Вот они и сговорились. Хеннесси очищает улицы от бездомных, торговок наркотиками, проституток и всяческих дегенераток, а Оливер, со своей стороны, подчищает все сводки о пропаже любимых дочек влиятельных персон, если такие понадобились клиентам Хеннесси. Только это было слишком сложно, вот Хеннесси и начал собирать девиц по адресам и притормаживать рапорты, прежде чем они попадут в сводки. Так гораздо проще, и не надо выслушивать рыдающих родственничков. Все прекрасно. Уровень преступности падает, экономика на взлете, избиратели счастливы, Оливер выглядит спасителем штата… а Хеннесси набивает карманы.

Я покачала головой. В такое холодное бессердечие просто не верилось. Честно говоря, я не могла решить, кто из них хуже: Хеннесси, который этим занимался, или Оливер, выставлявший себя героем на костях своих жертв.

— Меня Оливер приказал убить, это ясно, а вот как с моей матерью и с другими девушками, которые были доме? Что ты собирался делать с ними? И попробуй только соврать…

Я еще сильней стиснула пальцы, выжав из него новый визг, но цели своей добилась: он даже не пытался подсластить пилюлю.

— Оливер намочил штаны, когда услышал, что в доме полиция и что нескольких девушек нашли живыми. Он хотел стереть свой след начисто и велел мне пристрелить тебя, а потом подложить взрывчатку в больницу, куда увезут девиц. Надеялся, что все спишут на мусульманских экстремистов. Он видел, как взлетел рейтинг Буша сразу после одиннадцатого сентября, и надеялся, что этот случай вытолкнет его наверх как очередного кандидата в президенты.

— Ты, мудак, — рявкнула я, — где взрывчатка?

— В багажнике.

Я стремительно соображала. Оливер ждет, что через пару часов здорово бабахнет, а если взрыва не будет, пошлет еще кого-нибудь довести дело до конца.

— Айзек, — светски предложила я, — поедем со мной. Я беру назад свой голос.

* * *

Резиденция губернатора в Бексли была празднично украшена. Большие вечнозеленые деревья перед входом увешаны фонариками, гирляндами и украшениями. На фасаде тоже горели огоньки, а в саду, кроме обычных в это время года цветов, полно было горшков с цезальпинией. Айзек остановился у фигурной кованой решетки примерно за квартал до ворот.