Кровь и золото - Райс Энн

Но каждый раз на закате я впивался глазами в Дрезден. Каждый раз на закате я прислушивался, не бьется ли поблизости бессмертное сердце – здесь, в Дрездене.

Так текли годы.

Новая эпоха принесла радикальную перемену моды, сильно позабавившую нас. Вскоре мы уже носили смехотворные парики сложнейших конструкций. А как же я презирал новомодные панталоны, туфли на высоких каблуках и белые чулки!

Оставаясь затворниками, мы не могли нанять Бьянке достаточно горничных, и мне приходилось самому затягивать на ней тугой корсет. Но ей удивительно шли платья с низко вырезанным лифом и широким колыхавшимся кринолином.

В то время я часто писал в Таламаску. Рэймонд умер в возрасте восьмидесяти девяти лет, но я быстро наладил связь с молодой женщиной по имени Элизабет Ноллис, которой передали для изучения мою переписку с Рэймондом.

Она подтвердила, что Пандору до сих пор встречают в обществе спутника-азиата. Она умоляла ответить ей по возможности, каковы мои особые способности и привычки, но я не мог рисковать и быть слишком откровенным. Я отвечал, что умею читать мысли и преодолевать силу притяжения. Но недостаток конкретных описаний доводил ее до безумия.

Величайшим и самым загадочным достижением нашей переписки стали для меня подробные описания Таламаски. Орден фантастически, несметно богат, утверждала Элизабет, и в этом кроется секрет его невероятной свободы. Они недавно открыли Обитель в Амстердаме, а также в Риме.

Удивленный оборотом событий, я предупредил ее о «собрании» Сантино.

Она прислала совершенно неожиданный ответ.

«Создается впечатление, что странные господа, о которых сообщалось в прошлом, покинули город, где ранее обитали с нескрываемым удовольствием. В действительности нашей новой обители очень затруднительно отыскивать упоминания о действиях, свойственных тем людям».

Что означали ее слова? Что Сантино оставил собрание? Что они совершили массовый исход в Париж? Если так, то зачем?

Не вдаваясь в объяснения перед покорной Бьянкой, все чаще и чаще совершавшей одиночные вылазки, я помчался в Вечный город, чтобы убедиться своими глазами. Так я впервые за двести лет очутился в Риме.

Я был осторожен, осторожен до такой степени, что никому не признался бы в своей панике. Страх перед огнем сковал мои члены, и поначалу я только и мог цепляться за крышу базилики Святого Петра и осматривать Рим холодными, полными стыда глазами. Как я ни старался взять себя в руки, потребовалось немало времени, прежде чем я смог спокойно вслушаться в городской шум.

Но посредством Мысленного дара я все же убедился, что в Риме осталось лишь несколько из тех, кто пьет кровь, – охотники-одиночки, не ведавшие дружеского участия. Они были слабы. Вторгаясь в их умы, я выяснил, что они почти ничего не знают о Сантино!

Что же произошло? Как удалось тому, кто разрушил мою жизнь, вырваться из оков жалкого существования?

Исполненный гнева, я приблизился к одному из одиночек и вскоре заговорил с ним, перепугав донельзя.

– Что случилось с Сантино и с Римским собранием? – спросил я.

– Ушли, все ушли, много лет назад, – ответил он. – Кто вы такой, что задаете такие вопросы?

– Сантино! – воскликнул я. – Куда он ушел? Отвечай.

– Ответа не знает никто, – сказал он. – Я никогда его не видел.

– Но кто-то же тебя создал, – возразил я. – Кто?

– Мой создатель до сих пор живет в катакомбах, где встречалось собрание. Он выжил из ума. Он вам не поможет.

– Готовься к встрече с Богом. Или с дьяволом! – вскричал я и поскорее прикончил его, стараясь проявить милосердие. А когда от него осталось лишь жирное грязное пятно, я растер его ногой и направился к катакомбам. Мне сказали правду.

Там оставался всего один обитатель, но подземелье было полно черепов, словно и не прошло тысячи лет.

Увидев мой дорогой наряд дворянина, невнятно лепечущий безумец уставился на меня, выставив палец.

– А вот и дьявол во грехе, – провозгласил он.

– Нет, пришла твоя смерть, – сказал я. – Зачем ты передал кровь тому, кого я сегодня уничтожил?

Мое признание не произвело на него впечатления.

– Я сею кровь, чтобы не сидеть одному. Что толку? Они меня бросают.

– Где Сантино? – спросил я.

– Давно ушел, – ответил он. – Кто бы мог подумать?

Я попытался прочесть его мысли, но они путались и постоянно сбивались. Все равно что преследовать разбегающихся мышей.

– Смотри мне в глаза! Когда ты последний раз его видел?

– Двадцать, тридцать лет назад? Не помню год. Какая разница?

Большего я добиться не смог. Я осмотрел жалкое помещение, где воск с одиноких свечей капал на пожелтевшие черепа, и, обернувшись к полоумному, уничтожил его Огненным даром так же милосердно, как его предшественника. Я и по сей день считаю свои поступки милосердием.

Оставался только один. Он вел гораздо более интересное существование, чем прочие. Я нашел его в красивом доме за час до рассвета. Без особенных сложностей я выяснил, что он устроил себе укрытие в подвале, но свободное время проводит за чтением в прилично обставленных комнатах. Он и одевался довольно сносно.

Я также понял, что он не способен распознать мое присутствие. При жизни ему было лет тридцать, во Крови – не более трехсот.

Я все же открыл дверь, взломав замок, и появился перед ним. Он в ужасе поднялся из-за письменного стола.

– Сантино, – сказал я, – что с ним стало?

Хотя он пил кровь как последний обжора, длинные черные волосы только подчеркивали худобу его лица и непропорционально крупные кости. Дорогая одежда в стиле семнадцатого века и черная грязь на кружевах.

– Во имя дьявола, – прошептал он, – кто вы такой? Откуда вы взялись?

Его мысли лихорадочно заметались, и я отказался от попытки выудить из них необходимые сведения.

– Я дам вам удовлетворительные объяснения, – сказал я, – но сперва ответьте мне. Сантино. Что с ним случилось?

Я намеренно сделал несколько шагов по направлению к нему, и его перекосило в пароксизме ужаса.

– Помолчите немного, – сказал я и предпринял еще одну безуспешную попытку прочесть его мысли. – Не пытайтесь бежать. Ничего не выйдет. Отвечайте.

– Я расскажу все, что знаю, – опасливо пообещал он.

– Должно быть, вы знаете немало.

Он покачал головой.

– Я приехал из Парижа, – дрожа, сообщил он. – Меня послал вампир по имени Арман – глава нашего собрания.

Я кивнул, словно его невразумительные речи не причиняли мне невыносимой боли.

– Сто лет назад, возможно, больше. Арман давно не получал вестей из Рима. Я приехал выяснить причину. И обнаружил, что Римское собрание охвачено смятением.

Он перевел дух и попятился.