Что-то страшное грядёт - Брэдбери Рэй

Вилл отступил и врезал Джиму по носу.

Потом набросился на Джима, обхватил кричащего друга руками, повалил на землю, и они вместе покатились в кусты. Вилл ударил Джима по губам, втиснул в рот ему кучу пальцев — пусть кусает и жует, лишь бы заглушить вопли и сердитое ворчание.

Входная дверь отворилась.

Вилл всем своим весом навалился на Джима, выдавливая из него воздух, зажимая руками рот.

Кто-то стоял на крыльце. Маленькая тень обвела взглядом город, ища Джима и не находя его.

Не кто иной, как мальчик Роберт, обходительный племянник, вышел просто так на крыльцо, засунув руки в карманы, насвистывая про себя, вдыхая ночной воздух, как вдыхают его мальчишки, предвкушающие приключения, которые сами должны сотворить, иначе разве дождешься. Прочно привязанный, насмерть прикованный к Джиму, Вилл поднял глаза, и увиденное еще больше поразило его — мальчик как мальчик, беззаботный взгляд, непринужденная осанка, легкая фигурка, в которой уличное освещение никак не обличало взрослого мужчину.

Казалось, вот сейчас Роберт с громким криком подбежит, чтобы затеять возню вместе с ними, путаясь ногами, захватывая руки, тявкая наподобие майских щенят, и под конец все они, смеясь до слез, рассыплются по газону — страх пропал, опасения улетучились, нереальное сновидение мгновенно испарилось, как это бывает с такими сновидениями, стоит открыть глаза. Потому что перед ними в самом деле стоял племянник мисс Фоули, круглое лицо — свежее и гладкое, точно персик.

Улыбаясь, он глядел сверху на двух мальчиков, которые лежали на траве, переплетясь конечностями.

Вдруг он стремглав метнулся обратно в дом. Должно быть, бегом поднялся наверх, где-то порылся и снова скатился вниз, потому что на газон, где мальчики яростно боролись, возились и барахтались, внезапно пролился дождь гремящих и звенящих драгоценностей.

Перескочив через перила, племянник мягко, как пантера, приземлился на свою тень в траве. Его руки украшали сонмы звезд, которыми он щедро окропил землю. Они скользили, постукивали, мерцали рядом с Джимом. Мальчики опешили под огненным градом золота и бриллиантов.

— Помогите! Полиция! — закричал Роберт.

Вилл был до того поражен, что выпустил Джима.

Джим был до того поражен, что выпустил Вилла.

Оба одновременно протянули руки к разбросанным льдинкам.

— Ух ты — браслет!

— Кольцо! Ожерелье!

Роберт ударил ногой. Два мусорных контейнера на краю тротуара с грохотом упали.

В спальне на втором этаже загорелся свет.

— Полиция! — Роберт метнул к их ногам последнюю горсть драгоценностей, стер улыбку с персикового лица, словно закупорил ослепительный взрыв, и помчался прочь по улице.

— Погоди! — Джим вскочил на ноги. — Мы ничего тебе не сделаем!

Вилл сделал ему подножку, Джим упал.

Наверху открылось окно. Из него высунулась мисс Фоули. Джим стоял на коленях, держа в руке дамские часики. Вилл смотрел, моргая, на поднятое с травы ожерелье.

— Кто там! — крикнула мисс Фоули. — Джим? Вилл? Что этотам у вас?!

Но Джим уже бежал. Вилл задержался ровно столько, сколько понадобилось, чтобы увидеть, как окно вдруг опустело, — то мисс Фоули, ахнув, отпрянула, чтобы проверить свою комнату. Услышав громкий вопль, Вилл понял, что она обнаружила пропажу.

На бегу он сказал себе, что делает как раз то, что было нужно племяннику. Надо бы возвратиться, собрать дорогие украшения, рассказать мисс Фоули, что произошло. Но он должен спасти Джима!

Далеко позади новые вопли мисс Фоули зажигали свет в других окнах! Вилл Хэлоуэй! Джим Найтшейд! Ночные беглецы! Воры! «Это про нас, — говорил себе Вилл. — О господи! Это про нас! С этой минуты никто не поверит ни единомунашему слову! Что бы мы ни говорили про луна-парки, карусели, зеркала или злых племянников, ничему не поверят!»

Так и бежали они — трое зверушек под звездным небом. Черная выдра. Кот. Кролик.

«Это я, — говорил себе Вилл. — Я кролик».

Лицо его побелело, и ему было очень страшно.

Глава двадцать третья

Они достигли Луна-Парка со скоростью тридцать километров в час или около того — племянник впереди, Джим сразу за ним, и чуть позади — Вилл, задыхаясь и чувствуя залпы усталости в сердце, в ногах, в голове.

Племянник бежал, испуганно озираясь; куда подевалась его улыбка.