Гиблое место - Кунц Дин

– Нет… По-моему, не способен.

– Тогда почему вы не обратитесь за помощью в полицию?

Поллард молчал. Он вцепился в раскрытую сумку на коленях и смотрел в нее, словно Джулия обращалась к нему изнутри.

– Если вы действительно во всех отношениях чисты перед законом, то полиция гораздо успешнее поможет вам выяснить, кто вы такой и кто вас преследует. Знаете, что мне кажется? По-моему, вы не так уж и уверены в своей невиновности. Вы можете запросто завести машину без ключа. В сущности, с этим справится всякий, кто более или менее разбирается в автомобиле, и все же такой навык вызывает подозрения. К тому же еще эти деньги… Вы не помните, чтобы совершали преступление, но в душе сомневаетесь: а вдруг совершал? Вот вы и не решаетесь пойти в полицию.

– Отчасти так, – согласился Поллард.

– Надеюсь, вы понимаете, что, если мы возьмемся за ваше дело и в ходе расследования обнаружим изобличающие вас улики, нам придется сообщить в полицию?

– Конечно, понимаю. Да ведь, обратись я сперва в полицию, они бы и не подумали распутывать эту историю. Я еще и рассказывать не кончу, а меня уже в чем-нибудь обвинят.

– Мы не такие, – сказал Бобби и, повернувшись, многозначительно посмотрел на Джулию.

– Станут они мне помогать, как же, – продолжал Поллард. – Пришьют какое-нибудь недавнее дело – и вся помощь.

– Что вы, полиция так не поступает, – заверила Джулия.

– Еще как поступает, – коварно возразил Бобби. Он спрыгнул со стола и начал прохаживаться взад-вперед между портретами дяди Скруджа и Микки Мауса. – Ты что, детективы по телевизору не смотришь? Не читала Хэммета, Чандлера?

– Мистер Поллард, – сказала Джулия, – когда-то я сама работала в полиции…

– Вот и выходит, что я прав, – подхватил Бобби. – Фрэнк, если бы вы сунулись в полицию, вас бы уже давно задержали, осудили и закатали на тысячу лет.

– Есть и другая причина, по которой я не могу обратиться в полицию, поважнее. Боюсь огласки. Не дай бог, пронюхают журналисты и растрезвонят на весь свет про бедняжку, у которого денег невпроворот и нелады с памятью. Тогда он меня запросто отыщет.

– Кто он? – удивился Бобби.

– Тот, кто за мной гонялся в ту ночь.

– Вы так говорите, будто помните его имя. Будто вы этого человека знаете.

– Не знаю я его. Я даже не уверен, человек ли он.

Но если ему станет известно, где я, придется снова от него удирать. Лучше затаиться.

– Я переверну кассету, – остановил его Клинт. Пока Клинт возился с магнитофоном, все молчали. Было только три часа дня, но комнату заволакивали сумерки, неотличимые от вечерних. Бриз крепчал, силясь сравняться с буйным ветром, который нагонял тучи в вышине. С запада хлынул зыбкий туман. Обычно неспешный, сейчас он стремительно накатывал на город, клубясь и клокоча, лился, как расплавленный припой в пространство между землей и грозовыми тучами.

Клинт снова включил магнитофон.

– Что дальше, Фрэнк? – спросила Джулия. – Вы проснулись в субботу утром, в новой одежде, увидели на кровати пакет с деньгами, а потом? Тем дело и кончилось?

– Нет, не кончилось. – Фрэнк поднял голову и устремил взгляд не на Джулию, а за окно, где сгущалась непогода. Казалось, взгляд его блуждает где-то далеко за пределами Лагуна-Бич. – Не кончилось и, возможно, не кончится никогда.

Из второй сумки, где лежала пропитанная кровью рубашка и остатки черного песка, он достал стеклянную банку, в каких обычно консервируют овощи и фрукты. Массивная стеклянная откидная крышка прочно сидела на ней благодаря резиновому уплотнителю. В банке тускло посверкивали необработанные камни, похожие на драгоценные. Попадались камешки поглаже, они блестели и переливались. отошел подальше, будто ползучее чудище может каждую секунду прокусить стекло и броситься на него.

Джулия взяла банку в руки и повернула, чтобы разглядеть голову жука. Черная лоснящаяся голова размером со сливу была наполовину скрыта под панцирем. По сторонам головы виднелись желтые мутные фасеточные глазки. Под ними – еще одна пара глаз, раза в три меньше, голубые, с красноватым отливом. Крошечные дырочки на голове складывались в причудливый узор, в трех местах топорщились пучки шелковистых волосков, кое-где торчали колючие шипы. Если не считать их, кошмарная головка была гладкой, блестящей. Рот – круглое отверстие, в котором кольцами шли ряды маленьких, но острых зубов, – был сейчас открыт.

Еще раз бросив взгляд на жука, Фрэнк вздохнул: