Голубая кровь - Круз Мелисса де ла

— Кто здесь лежит? Куда мы идем? — спросил Джек, следуя за ней по коридору.

Шайлер едва не бежала бегом.

— Моя мать. Сейчас увидишь.

— Твоя мать? Я думал, она умерла.

— И вполне может быть, что это так, — мрачно отозвалась Шайлер.

Она провела его по пустым коридорам до угловой палаты, взглянула в застекленное дверное окошечко и жестом пригласила Джека последовать ее примеру.

В палате был человек, он стоял на коленях возле кровати. Тот же таинственный посетитель, который приходил каждое воскресенье и которого Шайлер уже не раз видела рядом с матерью. Так вот почему на похоронах Эгги Чарльз Форс показался ей знакомым. Сейчас она узнала его по осанке. Это был тот самый мужчина из подвала «Банка», то самое существо, которое напало на нее. Загадочный чужак был вовсе не ее отцом, он был дьяволом Серебряной крови. Чудовищем. Шайлер ощутила неистовую ярость — что, если именно из-за Чарльза Форса ее мать находится в таком состоянии? «Что он с ней сделал?»

— Отец, — произнес Джек, входя в палату.

Но тут же остановился и вздрогнул, увидев лицо женщины, лежащей на кровати. Женщина из его снов. Аллегра ван Ален.

Чарльз поднял взгляд и увидел стоящих перед ним Шайлер и Джека.

— Я думал, мы с этим покончили, — сказал он, хмуро глядя на них обоих.

— Где вы были полчаса назад? — требовательно спросила Шайлер.

— Здесь.

— Это ложь! — закричала девушка. — Кроатан!

Чарльз приподнял брови.

— Это оскорбление? Пожалуйста, не повышай голос. Нужно хотя бы немного уважать окружающих. Мы в больнице, а не на боксерском матче.

— Это ты, отец. Мы видели тебя, — подтвердил Джек.

Он все еще не мог поверить, что Аллегра жива. Но почему она находится в больнице?

— В чем именно вы оба меня обвиняете?

— Откуда у тебя царапины? — спросил Джек, указывая на запекшиеся полоски на лице отца.

— От балованного персидского кота твоей матери, — сквозь зубы процедил Чарльз.

— Я так не думаю, — фыркнула Шайлер.

— Что вообще происходит? — возмутился Чарльз. — Почему вы двое здесь?

— Ты напал на Шайлер. Я тебя прогнал. Это был ты, я видел тебя… Шайлер произнесла священные слова, и мой враг показал лицо. Это было твое лицо.

— Ты в это веришь?

— Да.

— Твоя бабушка была права, Шайлер, — подавленным тоном произнес Чарльз. — Времена действительно изменились, если мой собственный сын считает меня мерзостью. Именно так ты назвал меня, верно, Джек? — спросил он, закатывая манжет рубашки и демонстрируя метку на внутренней стороне правого запястья.

Это было изображение меча — золотого меча, пронзающего тучу.

— Что это? Зачем вы нам это показываете? — удивилась Шайлер.

— Это метка архангела, — объяснил Джек, и в голосе его зазвучало почтение.

На какое-то время он забыл о своем недоумении касательно Аллегры ван Аллен. Опустившись на колени, Джек распростерся на полу у ног отца.

— Вот именно, — подтвердил Чарльз с едва заметной улыбкой.

— И что это значит? — не поняла Шайлер.

— Это значит, что мой отец принадлежит к Серебряной крови не более, чем ты или я, — пояснил Джек, слегка повысив голос. — Знак архангела. Его нельзя подделать и нельзя скопировать. Мой отец — Михаил, Чистый Сердцем, который добровольно вызвался сопровождать изгнанников на землю, дабы вести нас на нашем бесконечном пути.

Приподнявшись, он еще раз поклонился отцу.

— Прости меня. Я был слеп, но теперь я прозрел.

— Встань, сын мой. Здесь нечего прощать.

Шайлер переводила вопросительный взгляд с отца на сына.

— Но я использовала священный язык. Заклятие, которое должно было открыть его истинную природу.

— Существа Серебряной крови умеют быстро и ловко менять облик, — объяснил Чарльз. — Оно повиновалось твоему приказу, но только после того, как показало вам то, что должно было сбить вас с толку и ввергнуть в шок. Лишь потом оно явило свою истинную сущность. Но лишь на краткий миг.

— Так если твой отец не принадлежит к Серебряной крови, то кто это был? — с подозрением осведомилась Шайлер. — И где Дилан?

— Он сейчас в безопасности — пока что. Его прячут. Он больше не причинит никому вреда, — сказал Чарльз. — Завтра он будет далеко отсюда.

— Что значит — не причинит никому вреда? — переспросила Шайлер.

— У него на шее следы укусов. Его использовали. Обратили.