Грех во спасение - Мельникова Ирина

– А что будет с ротмистром Гурджиевым, генерал? – спросила Маша вкрадчиво и быстро оглянулась на бурята. Тот отполз за камень и уже лежал на животе с ружьем на изготовку.

– С Георгием будет сложнее, но думаю, мы сможем и для него найти смягчающие его вину обстоятельства. Хотя, согласитесь, предательство – тяжкий грех и должно быть наказано. Но в случае вашего согласия добровольно вернуться в Терзю мы постараемся в докладе генерал-губернатору представить это как задание, которое он получил лично от меня.

– Ой, что-то вы мягко стелете, Константин Сергеевич! – рассмеялась Маша. – Я признаю, что вы многое сделали не только для меня, но и для заключенных в остроге. Но, к сожалению, вся ваша доброта и забота ничто по сравнению с вашим стремлением выслужиться перед начальством. По правде, я относилась к вам с большим уважением и испытывала настоящие муки совести, когда думала о том, что обманываю вас. Но сейчас я подобных чувств не испытываю и соглашаться на ваши условия не намерена. И убеждена, что мои спутники придерживаются того же мнения.

– Вы поступаете крайне опрометчиво, дорогая Мария Александровна, – произнес Мордвинов с угрозой, тем не менее продолжая улыбаться. – Вы еще не знаете, что вас ожидает в случае отказа принять наши предложения. На всех дорогах стоят казачьи кордоны, а Онгонур, куда намеревался привести вас Гурджиев, заняли солдаты. Вам некуда деваться, рано или поздно вы попадете в руки солдат, и тогда отношение к вам будет совершенно другим, чем сейчас. И не только вашего мужа, но и вас закуют в цепи и посадят в клетку.

– А вы сначала попробуйте нас поймать! – выкрикнула Маша и что было сил ударила ногой по узкой перемычке, соединяющей два конца деревянной балки, удерживающей цепи. И едва успела отскочить в сторону, с ужасом наблюдая, как деревянное сооружение с грохотом рушится в пропасть.

Мордвинов с громкими проклятиями отпрянул от края ущелья. Тотчас же со стороны казаков прогремел одиночный выстрел, но в долю секунды Цэден метнулся из-за камня и прикрыл ее своим телом. Маша вскрикнула, услышав глухой удар. Это пуля вошла в грудь ее «амуру». Он стал медленно оседать на землю, и Маша не сумела поддержать его вмиг отяжелевшее тело.

Цэден со стоном упал на камни. Еще гремело в долине эхо ружейного выстрела, а ротмистр уже лежал, скорчившись, на земле, зажимая обеими руками рану в груди, – кажется, смертельную рану. Вслед за этим раздалось еще несколько выстрелов. Пули ударили в камень, за который Маша пыталась оттащить Цэдена. Кусочки гранита разлетелись в разные стороны, а один из них прочертил у нее на лбу кровавую полоску. Но Маша не почувствовала боли, а лишь прикрыла, защищая, глаза ладонью, и тут Митя, а следом и Антон подползли к ней на помощь, подхватили раненого за ноги и под мышки и, прячась за камнями, отнесли его в укрытие.

– Потерпи, Цэден, ради бога, потерпи! – умоляла его Маша, пока мужчины не слишком ловко укладывали раненого среди камней.

Цэден был еще жив. Но пульс уже почти не прощупывался, и огромное пятно крови проступило на его мундире. В крови были и руки Маши, и руки Мити, и более всего Антона. Он бережно поддерживал Цэдена под спину и жалобно кривился, словно собирался заплакать.

Раненый открыл глаза, на губах у него выступила розовая пена. С трудом шевеля губами, он произнес:

– Простите, что все так неудачно получилось! – Он опять прикрыл глаза и едва слышно проговорил: – Расстегните мундир...

Маша почти ничего не видела от слез, застилающих глаза, и никак не могла справиться с пуговицами, так как петли намокли от крови.

Митя мягко отстранил ее и достал из-за пазухи раненого три слипшихся от крови орлиных пера. Все-таки не сумела уберечь Цэдена «солнечная» птица!..

Ротмистр медленно поднял руку, словно собирался перекреститься, а возможно, дотронуться до перьев священного орла. Но сил уже не хватило, рука упала на грудь; Цэден, захрипев, вытянулся и, открыв глаза, в последний раз взглянул на небо. Грудь его испустила короткий судорожный вздох, и Цэден умер.

Митя скрипнул зубами, притянул к себе Машу и попросил:

– Только не плачь! Он сделал все, чтобы помочь нам! Правда, теперь шансов на спасение у нас почти не осталось! Но мы должны постараться выбраться из этой западни. Нам некогда хоронить Цэдена, поэтому придется завернуть его в одеяло и взять с собой. Теперь у нас один путь: возвращаться на заимку Прасковьи Тихоновны. Возможно, так мы сможем обмануть Мордвинова. Он думает, что мы будем пробиваться в Китай. А мы пойдем на восток, где нас искать не будут.

На противоположном краю ущелья галдели, изредка постреливая, казаки, сердито ругался Мордвинов. А на этой стороне беглецы обернули тело Цэдена одеялом и, прячась за камнями, перенесли его к лошадям, удивившись его необыкновенной легкости. До этого никто из них не замечал, насколько бурят был тщедушен и мал ростом.

Маша завернула перья в платок и передала Мите. Он положил их за пазуху и вскочил в седло. Через мгновение беглецы покинули место, где они понесли очередную тяжелую утрату. Им предстояло вновь вернуться на тропу контрабандистов и постараться опередить своих преследователей, которые рано или поздно найдут переправу через каньон и устремятся за ними в погоню. На стороне беглецов будет лишь небольшое преимущество во времени, и насколько успешно они им воспользуются, зависело теперь от них самих и от воли Провидения, пока не очень спешившего прийти к ним на помощь.

Все трое хорошо понимали, что исчерпали все авансы, выданные им госпожой Фортуной, и оставалась надежда только на собственную смекалку и выдержку, все их предыдущие мытарства были лишь прелюдией к более продолжительным и опасным испытаниям.

Солнце клонилось к западу. С далеких снежников прилетела струя холодного воздуха. И это напоминание о близкой ночи заставило людей все чаще покрикивать на лошадей. И те торопились, словно понимали, что надо скорее добраться до спасительного леса, укрыться в надежной чаще среди валежника и нагромождения камней. Прошло полдня с момента сражения у подвесного моста, постепенно подкрался вечер, но они пока не встретились с казаками. Вероятно, решение идти на восток было правильным. Но надеяться на то, что легко удалось обвести Мордвинова вокруг пальца, тоже не стоило.

Старый хитрец был не так прост, чтобы купиться на подобную уловку, и если еще не выставил посты на дорогах, ведущих в Терзю, то непременно выставит в самое ближайшее время, на всякий случай, для успокоения совести.

Поэтому и приходилось спешить, чтобы опередить Мордвинова, не попасть в засаду и благополучно добраться до цели – зимовья Прасковьи Тихоновны, где беглецы мечтали отсидеться до появления Кузевановых. Единственное, чего опасался Митя, что Мордвинов велит тщательно обыскать обоз, и худо придется купцам, если комендант обнаружит незаявленное оружие и припасы. Оставалась одна надежда, что Васена и Прасковья Тихоновна сумеют каким-то образом перехитрить генерала и предупредить Кузевановых об опасности, ведь их слишком тесные связи с государственными преступниками, бесспорно, вызовут у Мордвинова серьезные подозрения.