Темный горец - Монинг Карен Мари

    Когда она сменила позицию, облокотившись бочком на мягкие подушки, её груди прижались друг к другу над вырезом её платья, и вожделение ожило внутри него. Хотя он любил её после пробуждения, как делал это каждое утро, он снова до боли захотел зарыться лицом в эту аппетитную ложбинку, целовать, лизать и покусывать, пока она не станет задыхаться и выкрикивать его имя.

    Прошедшие десять дней пролетели быстро, намного быстрее, чем этого хотелось Дэйгису. Он хотел остановить время, удлинить каждый день, растянуть его длиной в год. Втиснуть целую жизнь в сейчас, высосать досуха из него сладковато-горькую радость того, что он был со своей половинкой.

    Сладкую, потому что у него была его женщина.

    Горькую, потому что он вынужден был держать язык за зубами и не дать тех обещаний, которые он сгорал от желания произнести. Обещания, которые не принадлежали ему, чтобы их давать, поскольку его будущее было неясным. К его безмерному раздражению, он не мог рассказать те незначительные факты, которыми располагал, тоже, потому как Хло всё ещё не спросила его о ”проклятии”.

    Он хотел рассказать ей. Ему надо было рассказать ей. Надо было знать, что она осознавала то, чем он был, и могла принять это. Трижды он прощупывал почву, один раз в её сне, позже, во время прогулки с ней по саду под серебристым полумесяцем. В своём сне она вздрогнула и ускользнула. Во время бодрствования она делала то же самое.

    В третий раз, когда он начал говорить об этом, она потянула его голову вниз и воспользовалась одной из его тактик: она закрыла ему рот поцелуем и заставила его забыть не только то, что он собирался сказать, но и то, в каком столетии он находился.

    Ему было не свойственно отказываться от противостояния в сложной ситуации, но он неохотно уступал её сопротивлению и в настоящее время пустил всё на самотёк.

    У него не было сомнений, что в конечном счёте она спросит. Кто-кто, а уж Хло была цепко любопытной. Он знал, что загрузил её огромным количеством вещей за очень короткий промежуток времени: путешествие во времени, Друиды, легендарные расы, новые реликвии, запросы его ненасытного, здорового либидо. Она доказала, что могла быть в высшей степени гибкой. И если ей надо было немного времени для того, чтобы пойти своим окольным путём в том, чтобы снова начать задавать вопросы, он естественно не мог скупиться и отказать ей в передышке.

    Таким образом за последние десять дней, он сконцентрировался вместо этого на сладкой половине сладковато-горькой радости, получая поддержку от её солнечного оптимизма и нескончаемого энтузиазма. За каждый день, что проходил, он становился всё более околдован ею. Он знал, что она была умной и сильной, что у неё было верное сердце, но были ещё и мелочи в ней, которые по-настоящему очаровали его. То, как её глаза широко распахивались от восторга, когда Сильвен зачитывал выбранный отрывок одного из текстов. То, как она стояла, нависнув над Договором полчаса с сжимающимися руками, но отказываясь прикоснуться, потому что не рискнула бы повредить мягкое золото не более чем отпечатком пальца. То, как она гонялась за его младшими сводными братьями по залу по вечерам после ужина, притворяясь ”маленькой свирепой зверюшкой”, пока они не начинали визжать от восторга и напускного страха. То, как она дразнила его вздорного отца, мило с ним кокетничая, пока ей не удавалось вызвать румянец на его морщинистых щеках и улыбку на его губах, изгоняя тревогу из его грустных карих глаз.

    Он гордился той женщиной, какой она была, испытывая к ней яростные собственнические чувства. Он был неистово рад, что он был тем, кто разбудил её желание к близости, что он был тем, кому она вверила маленькую частичку своего сердца.

    Да, он знал, что затронул её сердце. Она не была той девушкой, которая могла скрывать свои чувства, она просто не обладала подобной защитой. Хотя она не сказала тех слов, он видел это в её глазах и чувствовал это в её ласках. Ни одна женщина никогда не прикасалась к нему так, как делала это она. Порой казалось, что она прикосалась к нему почти с почитанием, словно, как и он, благоговела, что они так совершенно подходили друг другу, словно две смыкающиеся деревянные детальки, вырезанные из одного дерева.

    Она понятие не имела, что делала с ним, когда одевалась в цвета его клана, прогуливаясь по дому его детства. Она заставляла его чувствовать себя полностью примитивным воином и любовником, мужчиной необузданных нужд и первобытных законов. И единственное, что могло бы добавить этому сладости, это возможность ему самому облачиться в цвета Келтаров снова.