Темный горец - Монинг Карен Мари

    «Они великолепны, не так ли?»

    Хло, вздрогнув, обернулась. Женщина, которая сказала эти слова, была такой же невысокой, как она, и очень беременной, с серебристо-белокурыми волосами и лёгкой чёлкой. Её волосы, скрученные в узел, были немного влажными, и Хло слегка покраснела, осознав, что они, очевидно, оба были в душе, и она весьма сомневалась, что они принимали его по отдельности. Она была красивой, светящейся тем присущим беременной женщине сиянием, которая была полностью захвачена предстоящим материнством, или… сиянием женщины, которая только что подверглась особым обольстительным талантам МакКелтара в душе, тоскливо подумала Хло. От одной только мысли о том, чтобы принять душ с Дэйгисом, Хло почувствовала, как запылала сама.

    «Очень. Я не имела понятия, что они - близнецы. Дэйгис не сказал мне».

    «Драстен не сказал мне тоже. Он пожалел об этом позже, когда я поцеловала Дэйгиса, потому что думала, что он был Драстеном. Драстена это не заботило очень недолго. Они - собственники по отношению к своим женщинам, но я уверена, ты знаешь это. Я - Гвен, и кстати, жена Драстена».

    «Привет. Рада познакомиться с тобой. Я - Хло Зандерс». Хло неуверенно прикусила губу, потом посчитала, что было необходимо прояснить, «Но я не его…э-э, женщина. Мы познакомились совсем недавно, и я просто здесь помогаю ему с переводами».

    Гвен выглядела весьма развеселившейся. «Раз ты так говоришь. А как вы двое познакомились?»

    Раз ты так говоришь? И что в данный момент это значило? И как ответить на вопрос о том, как они познакомились? Хло открыла рот и закрыла его снова. Уж точно не так, я шарила по его пентхаусу, и он привязал меня к кровати. А потом я стала превращаться в человека, в котором с трудом узнавала себя. «Это долгая история», осторожно сказала она.

    «Такие - лучше всего - не могу дождаться, когда услышу её! У меня тоже есть, что порассказать». Гвен взяла Хло под руку и повела её к лестнице. «Фарли», обратилась она через плечо к беловолосому дворецкому, «не мог бы ты попросить подать кофе и чай в застеклённую террасу? И лёгкую закуску. Я ужасно голодна».

    «Сию же минуту, миледи». Со слепо обожающим взглядом на Гвен, дворецкий помчался выполнять просьбу.

    «Почему бы нам не познакомиться поближе, пока они не наверстают упущенное?», спросила Гвен, снова поворачиваясь к Хло. «Они некоторое время не видели друг друга».

    Хло снова бросила взгляд на Дэйгиса. Он и Драстен всё ещё стояли посреди зала, сосредоточенно разговаривая. Только тогда, словно почувствовав её взгляд на нём, Дэйгис посмотрел на неё, напрягся, и зашагал к ней.

    Удивлённая его заботой о ней в этот безусловно сложный для него момент, Хло покачала головой, безмолвно уверяя его, что она была в порядке.

    После минутного колебания, он вернулся к Драстену.

    Хло улыбнулась Гвен. «Я хотела бы этого».

Глава 13

    Когда девушки поспешно удалились на застеклённую террасу, Драстен и Дэйгис уединились в библиотеке. Просторная, мужская комната с книжными полками из вишнёвого дерева, утопленными в обшитых панелями стенах, с удобными креслами и диванчиками, с тёмно-розовым мраморным камином и высокими, эркерными окнами, библиотека была убежищем для Драстена точно также как застеклённая терраса с видом на сад была местом уединения для Гвен.

    Драстен не мог оторвать глаз от своего брата-близнеца. Он был близок к тому, чтобы оставить надежду на то, что Дэйгис вернётся домой. Он приходил в ужас оттого, что ему, возможно, пришлось бы сделать, если бы брат не вернулся. Но он был здесь сейчас, и сжатый кулак, что сомкнулся на его сердце, с того дня, как он прочитал, и в порыве ярости, сжёг письмо, которое их отец оставил для него, наконец, немного расслабился, принося блаженство.

    Дэйгис рухнул в кресло возле камина и, вытянув ноги, поставил ступни на табурет.

    «Что ты думаешь о замке, Драстен? Кажется, он хорошо сохранился, устояв сквозь века».

    Да, так оно и было. Замок превзошёл все ожидания Драстена. Если мужчина когда-либо и получал докозательство любви своего брата, так оно было в даровании им дома. Потом Дэйгис превысил даже этот дар, пожертвовав собой, чтобы гарантировать, что Драстен выживет, чтобы жить в нём. Но Дэйгис всегда был таким: не тем мужчиной, которому легко давались нежные слова, но когда он любил, его любовь доходила до опасной черты. Это его величайшие и сила, и слабость, говорил часто Сильвен, и более правдивых слов никто никогда не изрекал. У него было безудержное, верное сердце ребёнка в теле пресытившегося мужчины. Неистово хранимое до тех пор, пока он не решил отдать его, и единожды отдав, он отдавал его целиком. Не заботясь о собственном выживании.