Темный горец - Монинг Карен Мари

    «Не слова обещания или даже желания удерживают женщину. Узы удерживают её». Он забрал клинок и плед, пересёк комнату и спрятал их в выдвижной ящик.

    Она сузила глаза. «Кто тебя этому научил? Женщины? У меня создаётся впечатление, словно ты выбираешь каких-то неправильных. Какие у тебя критерии? Ты имеешь какие-нибудь критерии?»

    Он послал ей мрачный взгляд. «Да. Что они будут иметь меня».

    Моргая, она позволила ему привязать себя. Мужчина мог иметь любую женщину.

    Был очень опасный момент, когда он привязывал её второе запястье.

    Долгая, многозначительная пауза, когда они просто смотрели друг на друга. Она хотела его, желала его до боли, и глубина этого голода ужасала её. Он едва знала мужчину, а то, что она знала о нём, не было ничем обнадёживающим.

    Закрывая дверь, он бросил через плечо, «Потому что ты хорошая девушка». Тяжёлый вздох. «А я не хороший мужчина».

    У неё ушла минута на то, чтобы понять, о чём он говорил. А потом она поняла, что он, наконец, ответил на её вопрос - почему она была не для него.

Глава 6

    Я не хороший мужчина.

    Это было единственное искреннее предостережение, которое она когда-либо получит от него до момента своего сладкого, неминуемого грехопадения.

    Дэйгис потягивал виски и пристально смотрел на неё. Тот поцелуй, тот один не более чем глоток поцелуя всё ещё держался на его языке, сладкий, как мёд, и никакое количество виски не могло смыть его. Он едва ли начал познавать её, когда она его остановила.

    И это, чёрт побери, почти убило его. Его язык у неё во рту, его руки в её волосах, на короткий миг он наполнился ледяной яростью, чистой и чёрной, чем-то таким, что отказывалось отступиться. Древние силы засуетились, требуя, чтобы он насытил их голод. Заставь её, проурчал порочный голос. Ты можешь заставить её полюбить это.

    Он вёл ужасную битву против них, отсюда и усердие, с которым он рванул прочь. Темнота не была им. Не будет им. Он не позволит случиться этому. Она очень легко могла уничтожить его.

    Он знал, что ему не следовало находиться в спальне. Он был не в самом лучшем настроении по многим причинам, не самой меньшей из них была та, по которой он использовал магию чуть ранее, сначала во время короткого визита к охранникам, до того как она проснулась, чтобы напомнить им, что они видели, как Хло Зандерс ушла вчера вечером, а потом, когда она пыталась сбежать, рефлекторное действие без раздумий. Внутренний дверной засов для разнообразия был заперт, и она открыла его, и он заблокировал его заклинающим словом, прежде чем она смогла бы открыть дверь.

    Потом, прижавшись к ней ближе, с клинками меж ними, каплей крови на его теле и поднимающимися тёмными силами, он прояснил для неё, какой будет стоимость её побега: его жизнь.

    Рассчитывая на то, что она поспешно уступит ему.

    Извращённая его часть призывала её отважиться и покончить с его бесчестьем его же собственным мечом.

    В любом случае он обретёт покой.

    Она приняла его клинок и осталась. Она не ведала всего значения этого. Когда Друид предлагал своё любимое оружие, свой Селвар, тот самый, что носил на своём теле, женщине, он предлагал ей свою защиту. Свою опеку. Навсегда.

    И она взяла его.

    Он спала на спине, единственным способом, ей доступным с удерживаемыми запястьями, хоть он и оставил значительный простор для уз. Её прекрасная грудь поднималась и опадала в спокойном и медленном дыхании глубокого сна.

    Ему следовало позволить ей уйти.

    И он знал, что не собирался отпускать её. Он хотел Хло Зандерс так, как не хотел девушку никогда раньше. Она заставила его почувствовать себя мальчишкой, желающим поразить её подвигами мужской доблести, защитить её, удовлетворить каждое её желание, быть средоточием её солнечного, сияющего сердца, так всецело заполненного чистым светом. Словно она могла как-то омыть его, чтобы он снова стал прежним.

    Она была любознательностью и могла удивляться; он был цинизмом и утратил надежду. Она была заполненной до отказа мечтами и грёзами; у него внутри осталась лишь пустота. Её сердце было юным и искренним; его сердце покрылось льдом разбитых иллюзий и едва билось, лишь удерживая в нём жизнь.

    Она была всем, о чём он когда-то давно мечтал. Той девушкой, которой он подарил бы связывающие клятвы Друида, поклявшись ей своей жизнью навечно. Умная, женщина говорила на четырёх языках, которые он знал. Стойкая и решительная, последовательная в обходном пути. Искренняя и верующая. Защитница старинного уклада, что выявлялось каждый раз, когда она смотрела, как он переворачивал страницу. Дважды она вручала ему салфетку, когда он забывал, что мог оставить жир, выделявшийся его кожей, на бесценных страницах.