Темный горец - Монинг Карен Мари

    Все, как ранее сообщалось, украденные у разных коллекционеров.

    Боже мой - она была в логове нечестивого Галльского Приведения! И неудивительно, что у него было столько артефактов: он крал всё, что ему хотелось.

    Стоя на четвереньках почти под кроватью, прикованная к более чем очевидным гнусностям его преступлений, Хло Зандерс резко повернула своё мнение о мужчине в худшую сторону. «Развратный, вороватый лизоблюд», бормотала она про себя. «Невероятно».

    Осторожно, большим пальцем и кончиком указательного она отшвырнула чёрные кружевные трусики ”танга” из-под кровати. Оу. Упаковка от презерватива. Упаковка от презерватива. Упаковка от презерватива. Вау! Сколько людей здесь проживало?

    Магнум, элегантно извещала упаковка, для очень больших мужчин.

    Хло моргнула.

    «Я ещё не пробовал это делать под кроватью, милая», заурчал позади неё глубокий шотландский акцент, «Но если таково твоё предпочтение… и всё остальное хотя бы наполовину такое же прекрасное из того, что я сейчас вижу… Я вполне склонен угодить тебе».

    Её сердце перестало биться.

    Она застыла, её мозги заикались над затруднительной то ли борьбой, то ли полётом. При её росте в пять футов и три дюйма, борьба не подавала надежд. К несчастью, её мозги упустили тот факт, что она всё ещё была под кроватью, загружаясь волнами адреналина, необходимого для того, чтобы спастись бегством, так что она преуспела только в том, чтобы стукнуться затылком о крепкую деревянную раму.

    Почувствовав тошноту и видя звёздочки перед глазами, она начала икать - унизительная вещь, которая всегда случалась с ней, когда она нервничала, словно само состояние нервозности уже не было плохим само по себе.

    Ей не надо было выбираться из-под кровати, чтобы понять, что она была в очень глубоком дерьме.

Глава 3

    Сильная рука сомкнулась на её лодыжке, и Хло тихо вскрикнула.

    Она попыталась вскрикнуть сильнее, но мешающая икота превратила это в прерывающийся хрип, от которого ей стало только тяжелее дышать.

    Он безжалостно тащил её из-под своей кровати.

    Она безумно вцепилась в свою юбку обеими руками, пытаясь удержать её от скручивания к талии, пока неумолимо скользила в обратном направлении. Последнее, чего она хотела, так это показаться из-под кровати с голым задом. Пояс колготок выступал из-под этой особенной юбки (это была одна из причин, почему она не часто её носила, ко всему прочему она набрала немного веса, а юбка была обтягивающей), так что она надела чулки без трусиков. Не то, что она делала часто. И вот тебе на, ей надо было сделать это именно сегодня.

    Когда она целиком вышла из-под кровати, он выпустил её лодыжку.

    Она лежала на животе на ковре, икая и отчаянно пытаясь собраться с мыслями.

    Он был позади неё, она чувствовала, как он смотрел на неё. В тишине.

    В ужасной, отвратительной, сбивающей с толку тишине.

    Глотая икоту, неспособная собраться с силами, чтобы посмотреть позади себя, она весело сказала задыхающимся легкомысленным голосом, «Je ne parle pas anglais. Parlez-vous francais?» Затем с неестественным французским акцентом (напоминающим скорее приглушённую латынь, и показавшимся ей немного искусственным), сказала «Служба Горничных!» Икнула. «Я убираю спальня, oui?» Икнула.

    Ничего. Та же тишина позади неё.

    Она собиралась вынудить себя посмотреть на него.

    Осторожно поднявшись на четвереньки, она разгладила юбку, приняла сидячее положение, а потом с трудом поднялась на дрожащих ногах. Всё ещё слишком смущённая, чтобы посмотреть мужчине в лицо, она сосредоточила взгляд на пустых бокалах и тарелке возле кровати, решившись убедить его в том, что она была из Службы Горничных, указала на неё, чирикая, «Грязная тарел-ки. Vous aimez я мою, oui?»

    Икнула.

    Тяжёлая, ужасная тишина. Шуршащий звук. Что он там делал?

    Сделав глубокие вдохи, она медленно повернулась. И вся кровь отлила от её лица. Она отметила сразу две вещи, первая была совершенно неуместной, другая - ужасающе существенной: он был самым умопомрачительно великолепным мужчиной, которого она видела когда-либо в жизни, и он держал её сумочку в одной руке, вытряхивая батарею из её мобильного телефона другой.

    Он уронил батарею на пол и раздавил её своим ботинком.

    «С-с-служба Горничных?», пискнула она, затем снова впала во французский, слишком взволнованная, чтобы пролепетать что-нибудь более значительное, чем элементарный, вперемежку с приступами икоты, разговор о погоде, который она выучила на первом курсе на парах французского языка, но он не узнает об этом.