Неуемный волокита - Холт Виктория

Королю нужна супруга, притом страстно любимая. Нужны сыновья для Франции.

Обинье не сводил с ребенка глаз.

— Сир, — сказал он, — мальчик поистине замечательный, и я уже нахожу в нем черты вашего величества.

— Правда?

Король просиял. Честный Обинье никогда не льстил.

— Неужели не видите? Белокурый он в мать, но готов поклясться, что губы у него ваши.

— Это мой сын, — воскликнул король, — и он будет носить имя Цезарь!

Вскоре произошло три знаменательных события. Королевский врач Эльбу съел что-то неудобоваримое, слег и через несколько дней умер. Прошел слух, что он слишком вольно выражал сомнения в королевском происхождении Цезаря. Вторым событием явилась смерть Лонгвиля от мушкетной пули. Когда он въезжал в Дурлан, его встречали салютом. Гибель его признали результатом несчастного случая.

Мадам де Сурди примчалась с этой новостью к Габриэль.

— Теперь, — сказала он, улыбаясь, — можно не беспокоиться из-за оставшихся у него писем.

Третьим событием был развод Габриэль с Лианкуром.

Королю хотелось показать стране, как он чтит свою любовницу, и Габриэль получила титул маркизы де Монсо.

Обинье стоял за брак короля с Габриэль, однако герцог де Сюлли подыскивал ему другую невесту. Генрих считал, что при поддержке Агриппы сможет быстро осуществить свое заветное желание, и начал переговоры с Марго о разводе.

По торжественным случаям Габриэль выезжала с королем; держалась она приветливо, просто красота ее бросалась в глаза, и увлеченность короля ею не трогала сердце разве что самых циничных подданных. Он любил ее и хотел сделать королевой; люди проникались глубоким уважением к своему монарху и желали ему счастья. Насколько лучше королю взять в жены ту, кого он любит, мать своего сына, чем какую-нибудь иностранку, с которой во Франции появятся чужаки и чужие обычаи.

Постепенно люди начинали видеть в Габриэль д'Эстре некоронованную королеву Франции.

Она прекрасно ездила на лошади — к тому же садилась в седло верхом, это было необычно, но смело и при ее красоте изящно. Люди восхищались ее юбкой-штанами из фиолетового бархата с серебряным шитьем, накидкой из серебряной парчи и зеленого атласа; на золотистых волосах ее красовалась фиолетово-серебристая шляпка из тафты.

Глаза короля сверкали гордостью.

— Как только разведусь с Марго, женюсь на тебе, — обещал он ей.

Король устраивал прием в доме Шомберга, неподалеку от Лувра. Настроение у него было прекрасное. Марго согласилась выслушать его предложения; она будет предъявлять требования, однако заявила, что желает состоять в этом браке не больше, чем он, и не может забыть, что во время их свадьбы мечтала выйти за другого.

Того человека давно уже не было в живых. Сколько человек восторгалось этим мужественным красавцем, с грустью думал Генрих. Но если тобой восхищаются многие, значит, кто-то тебя ненавидит; и у Гиза были враги. Ненавидели они его наверняка от зависти, из семи смертных грехов это самый распространенный. Гиз пробудил зависть в короле и поэтому пал жертвой убийц в Блуа.

А Марго до сих пор его помнит. Вела бы она другую жизнь, если б вышла за Гиза? Кто знает?

Ну что ж, со временем Марго согласится на развод. Ей просто хочется добиться для себя наилучших условий, что вполне естественно; она любит находиться в центре внимания, поэтому, может, постарается затянуть переговоры, но в итоге согласится.

Тогда он узаконит рождение маленького Цезаря, и Габриэль станет королевой Франции.

Неподалеку стоит молодой человек. Что у него в руке? Прошение? Он всегда поощрял подданных обращаться к нему лично. Он не Генрих III, чтобы окружать себя надушенными любимчиками и заявлять, что простые люди пахнут отвратительно. Генрих хотел, чтобы люди знали — он один из них, он получил воспитание в суровой школе жизни и надеется, что когда подданные это поймут, то сблизятся с ним больше, чем с любым из королей Франции. Пусть несут ему свои заботы, обсуждают с ним трудности восстановления промыслов. Пусть поймут, что больше всего он хочет сделать Францию процветающей страной.

Генрих улыбнулся молодому человеку. И… отшатнулся. Нацеленный в горло кинжал рассек ему верхнюю губу; он ощутил, как треснул зуб и по подбородку потекла теплая кровь.

— Я ранен! — крикнул король.

Он увидел, как окровавленный кинжал упал к его ногам, как молодого человека грубо схватили.