Наследник - Коултер Кэтрин

Мимо пролетела Сюзанна, таща за собой Оливера Роллин-са — толстого благовоспитанного юношу, которого Арабелла нещадно дразнила в детстве. Сюзанна весело окликнула ее:

— Не волнуйся, Белла, я одолжу тебе кого-нибудь из моих кавалеров, чтобы ты не скучала. Но тебе все-таки придется танцевать с графом — у нас сегодня слишком много незамужних барышень.

Оливер Роллинс, запинаясь, пробормотал ей приветствие, и Сюзанна поволокла его дальше.

Арабелла почувствовала, как кто-то легонько похлопал веером по ее руке. Она обернулась и увидела леди Круэ, великолепную вдову неопределенных лет. Ее ярко-рыжие волосы еще не тронула седина, два страусовых пера украшали ее прическу и слегка покачивались над худощавым лицом.

— Ты хорошо выглядишь, Арабелла. Наверное, ты счастлива замужем. Хороший брак — это такая редкость. Впрочем, где замешаны деньги, там это не так уж и важно. Но вы, дорогие мои молодожены, счастливое исключение из общего печального правила. Я заметила по вашим взглядам, что вы без ума друг от друга — точь-в-точь мой павлин Ларри и его подружка Бланш. Твой отец сделал хороший выбор, и если бы он был сейчас здесь, я бы ему об этом непременно сказала. Как жаль, что он погиб. Прости, я не хотела напоминать тебе об этом, моя дорогая, но ведь ты знаешь, я очень его любила. — Она ласково похлопала Арабеллу по руке, в то время как ее блестящие карие глаза отыскали среди танцующих графа, который уверенно вел в контрдансе очаровательную мисс Элизу Элдридж. — Да, — промолвила леди Круэ, обращаясь скорее к себе, чем к Арабелле, — молодой граф очень хорош. Он так похож на твоего отца в молодости. И ты тоже очень напоминаешь мне его. Вы с мужем очень похожи друг на друга — у вас будут красивые дети. Твой отец был бы счастлив.

— Я надеюсь, — заметила Арабелла, не сводя глаз со своего мужа, — что детей у нас будет целая куча. Вы правы, они будут очень хорошенькие. Я бы хотела, чтобы у них у всех была ямочка на подбородке, как у Джастина. Да, отец сделал прекрасный выбор.

Леди Круэ помолчала, разглядывая свое огромное рубиновое кольцо на изящном среднем пальце.

— Может, твою матушку это и удивит, Арабелла, но я в отличие от бедной Орелии Тальгарт вовсе не порицаю ее за то, что она выходит замуж за доктора Брэниона. Орелия просто глупа. Все ее охи и ахи по поводу того, что он, видите ли, не лорд и не принадлежит к высшему свету, — полнейшая чепуха. — Она обратила к ней свой острый, проницательный взгляд. — У тебя открытая и прямая душа, Арабелла. Мне это нравится. Твой отец, к сожалению, таким не был. А ты, я вижу, одобряешь брак матушки с доктором Брэнионом. И правильно делаешь, дорогая моя. Это доказывает, что ты стала взрослой.

— Моя мать слишком молода и прелестна, чтобы до конца жизни оставаться вдовой. И я обожаю доктора Брэниона — я знаю его с детства. Добрее его нет человека. Я рада, что он станет моим отчимом.

Продолжая смотреть в сторону леди Энн, леди Круэ задумчиво промолвила:

— Я скажу тебе вот что, девочка моя: впервые за двадцать лет, что я знаю твою мать, я обнаружила, что ей присуще нечто большее, чем бессловесная кротость и миловидная наружность. Наконец-то она доказала, что у нее, кроме красоты, есть еще ум и характер. Я подозреваю, она всегда была такой, просто обстоятельства заставляли ее подавлять свою натуру. — Тихо и печально она добавила: — Твой отец был властный, суровый человек. Он никогда бы не позволил женщине перечить себе. Теперь твоя матушка стала сама собой, и я рада, что это случилось.

Арабелла, которая в течение всего разговора старалась не выпускать Жервеза из виду, обронила рассеянно:

— Да, мэм.

Леди Круэ истолковала ее ответ по-своему.

— Теперь, Арабелла, ты замужняя дама, и я могу говорить с тобой откровенно. Я сама удивляюсь, как твоей матушке удалось пережить эти нелегкие девятнадцать лет и сохранить цветущий вид. Наверное, так мудрый и справедливый Господь вознаграждает невинную добродетель.

Ее последние слова привлекли внимание Арабеллы. Она обернулась к своей собеседнице, и в глазах ее отразилось то понимание, которое никогда бы не пришло к ней, не расскажи ей Джастин правду о ее отце. Она испытующе посмотрела в лицо леди Круэ, гордые черты которой еще хранили остатки былой красоты, и ей все стало ясно: леди Круэ и ее отец были любовниками. Странно, но эта догадка не вызвала у нее былого возмущения или гнева — она восприняла это с беспристрастным спокойствием. В этот момент она окончательно осознала, что отец ее был обыкновенным человеком, мужчиной, с присущими ему слабостями и пороками, и только она одна до сих пор с детской наивностью слепо верила в его непогрешимость. Но она больше не ребенок.