Наследник - Коултер Кэтрин

Джастин бешено дернул за ручку двери, ведущей в спальню. Дверь была закрыта, как он и предполагал, но то, что ему приходится ломиться в собственную комнату, еще больше распалило его гнев. Он влетел в смежную гардеробную, чуть не сбив с ног своего слугу Граббса.

— Милорд, что случилось? — воскликнул тот, шарахаясь в испуге, но Джастин даже не взглянул в его сторону.

Секунду спустя он стоял посреди графской спальни. Он уже хотел грозным голосом позвать Арабеллу, но тут заметил, что комната пуста.

— Проклятие, — пробормотал он, повернулся на каблуках и ринулся прочь из спальни. Сбежав вниз по лестнице в холл, он окликнул дворецкого: — Краппер, вы не видели ее светлость?

— Видел, милорд, — невозмутимо ответствовал Краппер.

— И где она, черт бы ее побрал?

— Ее светлость графиня покинули дом, милорд. Ваша супруга очень спешила, как мне показалось.

— Дьявол, что же вы молчали, Краппер? Не могли мне раньше об этом сказать?

Краппер с достоинством распрямил плечи.

— Простите мою смелость, милорд, но я заметил вас слишком поздно — вы уже поднялись по лестнице.

— Да вы что, смеетесь надо мной? — рассвирепел граф.

Он распахнул входную дверь и шагнул мимо остолбеневшего дворецкого в теплую летнюю ночь.

Он не собирался ждать, пока она соизволит вернуться. Мысленно он перебрал известные ему уголки, в которых она любила бывать, — развалины старого аббатства, лужайка у пруда, возможно, даже кладбище. Но интуиция подсказывала ему, что ни в одном из этих мест он ее не найдет. Нет, думал он, она наверняка захочет очутиться подальше от Эвишем-Эбби, чтобы сбежать ото всех — от своей матери, сестры и в первую очередь от него самого.

Люцифер! Джастин был готов поклясться, что она ускакала на своем бешеном коне.

Он стремглав кинулся к конюшне. Прибежав туда, он успел заметить Арабеллу, которая, оседлав Люцифера, галопом понеслась по главной аллее, так что юбки вихрем взметнулись вокруг ее ног.

— Джеймс! — крикнул он.

Конюх тут же показался в освещенном проеме двери и подбежал к графу. Ноги несчастного заплетались от страха. Взглянув в разгневанное лицо хозяина, он в отчаянии решил, что тот его сейчас уволит. Но граф об этом даже и не подумал — ему было известно, что приказания Арабеллы слуги выполняли беспрекословно и никогда не осмеливались ей перечить.

— Подайте мне коня, Джеймс, живо!

Пока конюх седлал его лошадь, граф мысленно прикидывал, на сколько Арабелла его опередила. Его гнедой жеребец арабских кровей всегда побеждал в скачках, но этот чертов Люцифер, выносливый, как десять лошадей, и быстрый, как ветер, будет уже в соседнем графстве, прежде чем ему удастся добраться до конца аллеи.

— Скорее, Джеймс!

Он придушит ее собственными руками.

Нет, сначала он будет кричать на нее, пока она не упадет ему в ноги и не признается в своем предательстве. Ему хотелось, чтобы она раскаялась в содеянном, чтобы сказала ему, что совершила ошибку, чтобы попросила у него прощения и пообещала загладить свою вину.

Ему хотелось увидеть ее — просто увидеть и сказать ей, что он все понял. Он яростно тряхнул головой. Что с ним творится? Он совсем переменился — он почти готов простить ее. Да, он по-прежнему хочет прикончить Жервеза, но не ее, не Арабеллу. Как это понять? Что происходит в его душе?

К дьяволу все, что бы там ни было!

Глава 23

Тонкий серп луны заливал бледным светом каменистую дорогу. Граф гнал коня во весь опор, пригнувшись к его упруго выгнутой шее и почти слившись с ним в одно целое. Мерный стук копыт напомнил ему другую ночь в далекой Португалии, когда он вот так же скакал галопом по ночной равнине со срочной депешей. Тогда, как и сейчас, им владело только одно желание — успеть, во что бы то ни стало успеть. И он успел — радостное сознание того, что он выполнил важное поручение, придавало ему силы, когда после восьми часов изнурительной скачки конь и всадник буквально валились с ног от усталости.

Шаткие изгороди, некрашеный деревянный забор, узкие тропинки по обеим сторонам дороги — все это проносилось мимо, теряясь в полумраке ночи. Граф был твердо уверен, что Арабелла не свернет с главной дороги, — она наверняка выбрала этот путь потому, что здесь никакое препятствие не замедлит стремительного бега Люцифера.

Он снова вспомнил, как она повела себя после заявления доктора Брэниона. Да, он понимал мотивы ее поступка, но это отнюдь не умерило его гнева.