В объятиях заката - Браун Сандра

— Лидия, даже дураку понятно, что ты прекрасно можешь постоять за себя.

Он вышел. Это равнодушие и самодовольное выражение его лица вывели ее из себя. Она бросилась за ним.

XIX

Она бросилась вслед за Россом, схватила его за руку и развернула лицом к себе. Если бы этот ее порыв не явился для него полной неожиданностью, ей бы никогда не удалось его остановить. Но она застигла его врасплох, более того — он никак не ожидал увидеть столь яростный блеск в ее янтарных глазах.

— Что ты хочешь этим сказать, Росс Коулмэн? Скажи мне, почему ты не смотришь на меня, почему ты не прикасался ко мне со вчерашнего дня? Умоляю тебя, скажи мне!

Росс швырнул на пол свернутую постель, как бы бросая перчатку, и упер руки в бедра.

— Ладно, я скажу тебе, — произнес он.

Ли спал, соседи были неподалеку, и ему приходилось говорить вполголоса. Но это не уменьшало его злости — голос его просто дрожал от ярости.

— Мне не понравилось, что я нашел свою жену в лесу в обществе другого мужчины, а платье ее было расстегнуто, а груди торчали на всеобщее обозрение, черт побери. Мне жаль, что Хилл убит, ужасно жаль. Но, черт тебя раздери, в конце-то концов, что ты там с ним делала?

— Ничего! — отчаянно выкрикнула она. — Я была одна. Просто прогуливалась. Отдыхала от жары. — Ей была невыносима мысль, что приходится его обманывать, но ведь нельзя же позволять ему думать, что у нее с Уинстоном там было назначено тайное любовное свидание. — Уинстон оказался там как раз вовремя. Неужели ты не понимаешь, что со мной случилось бы, если бы он не остановил этого типа?

У Росса заходили желваки на скулах.

— Что ж, меня это не удивило бы. Ты именно так действуешь на мужчин, и ты это прекрасно знаешь. Хилл и сам был влюблен в тебя, и если бы только он не был таким утонченным джентльменом-южанином, он давно бы уже переспал с тобой. Хэл Грейсон смотрит на тебя телячьими глазами. Каждый мужчина в этом караване прерывает работу и пялится на тебя, когда ты проходишь мимо. И даже у Буббы Лэнгстона в штанах вырастает шишка, когда ты ему улыбаешься. Им всем до смерти хочется тебя лапать. И не надо делать вид, что тебя это удивляет. — Он презрительно усмехнулся, увидев, что она в ужасе отшатнулась от него. — Ты знаешь, что это правда. — Он крепко ухватил ее за плечи и поднял так, что ее лицо оказалось на расстоянии не более дюйма от его. — Ты сама напрашиваешься на это. — Слова слетели с его губ со свистом, подобно рассекающей воздух рапире.

Лидия пристально смотрела в это суровое лицо обвинителя, и наконец смысл всего сказанного дошел до нее. Удар был силен — слезы гнева наполнили ее глаза. Она отбросила его руки и отступила назад, как шипящая от ярости кошка.

— Откуда вам знать об этом, мистер Коулмэн? Мистер Коулмэн Добродетельный, женатый на чистой, как лилия, Виктории. Откуда вам знать хоть что-нибудь обо мне, о том, что я чувствую, о том, что я такое? Вы ничего не знаете! — закончила она громким шепотом.

Росс как завороженный наблюдал за этим превращением. Волосы обрамляли ее голову наподобие венка, отблески фонаря играли в них. Глаза ее гипнотически мерцали — так мерцает огонек в ночи.

— Я сама напрашивалась, когда мой сводный брат изнасиловал меня?

— Твой…

— Да, мой сводный брат. Не кровный, нет. Его папаша был женат на моей маме. И когда старик умер и рядом не осталось никого, кто бы велел ему оставить меня в покое, он овладел мною. В первый раз это случилось в хлеву, где мы держали несчастную скотину, которая была на той жалкой ферме. И место было подходящее, потому что я и сама почувствовала себя скотиной. Он застал меня врасплох и швырнул на навоз. Он сделал мне больно. У меня все ноги были в крови, когда он кончил свое дело, а на груди — следы его зубов. На той самой груди, вид которой тебя так возмутил вчера. И… О Боже! Да разве тебя это волнует!

Она закрыла лицо руками и опустилась на пол фургона — нахлынувшие волной воспоминания вновь заставили ее погрузиться в пучину страданий.

— Это было мерзко, так мерзко! Я мылась и мылась, оттирала и выскребала себя снаружи и изнутри, но все никак не могла избавиться от ощущения чего-то нечистого.

Росс, безотрывно глядя ей прямо в глаза, носком сапога зацепил табурет и подвинул к себе. Его гнев, столь яростный еще мгновение назад, вдруг куда-то исчез — так обвисают паруса, когда внезапно наступает штиль. Он сел, сжав руки и прикусив зубами костяшки больших пальцев. Ее жалкий вид потряс его.