Магия лета - Коултер Кэтрин

«Что ты наделала, Амалия! Твой проклятый совет превратил меня в бесхребетного слюнтяя!»

Хок поцеловал жену в лоб все еще влажный, и погрузился в забытье.

Глава 24

Маркиз бросил продолжительный взгляд сначала на своего насупленного сына, потом на невестку, не менее хмурую. Напряжение в комнате нарастало стремительно — казалось, оно повисло над столом невидимой, но весомой массой.

— Какой чудесный денек выдался сегодня! — наконец заметил маркиз.

Хок ограничился неопределенным звуком, несколько похожим на фырканье лошади, ужаленной оводом.

Фрэнсис вонзила вилку в ломтик яичницы. Она была в ярости, чувствуя электричество в кончиках пальцев. «Его убить мало, — думала она, — его мало искалечить! Два часа назад я проснулась счастливая, с дурацкой улыбкой на лице, чтобы обнаружить, что лежу одна в своей постели и — что уж совсем невыносимо вспомнить — в ночной сорочке, аккуратно застегнутой до самой верхней пуговки. Чтоб его черти взяли! Чтоб ему провалиться! Чтоб ему…»

Она чувствовала себя беспомощной и по уши влюбленной.

Все, хватит! Довольно он играл ею! Довольно она уступала! Больше никогда! Никогда!

А он, этот негодяй, не чувствовал по отношению к ней даже простой симпатии, иначе он не поступил бы с таким полнейшим бездушием. Подумать только, проснулся пораньше, чтобы не дать ей возможности открыть глаза на его плече! И даже одел ее, чтобы уничтожить все следы ночной интимности… возможно, он даже разглядывал ее. А она как последняя дура в этот момент видела сентиментальные женские сны!

— Когда вы уезжаете, милорд? — спросила Фрэнсис ледяным голосом, нарушая тягостную тишину.

Хок даже не поднял взгляд от тарелки с тостом, который жевал, яростно двигая челюстями.

— Уезжает? — маркиз был поражен до глубины души. — Что это за чушь ты несешь, Фрэнсис?

— Возвращение вашего сына в Лондон — вопрос нескольких дней, милорд, — продолжала Фрэнсис, поскольку Хок не собирался отвечать и сосредоточил все свое внимание на содержимом тарелки. — Не понимаю, что вас так удивляет. Для вас не секрет, что он не испытывает к Десборо-Холлу ничего, кроме глубочайшего безразличия. Впрочем, так же он относится ко всему на свете…

— Кстати, отец, — перебил Хок, ненадолго опуская вилку и нож, — я перевел на имя Коньона, твоего секретаря, деньги в сумме пяти тысяч фунтов. По возвращении они будут ожидать тебя в «Чендозе». Впредь прошу не тратить на пустые прожекты ни ваших денег, ни моих.

Это уж было слишком! Фрэнсис отодвинулась от стола с намеренным грохотом и швырнула салфетку поверх своей почти нетронутой еды.

— Какая впечатляющая демонстрация власти! — воскликнула она с ядовитым сарказмом. — Вам на все наплевать, милорд, кроме собственных удовольствий!

— Не только собственных, осмелюсь напомнить, — огрызнулся Хок тем же тоном.

Фрэнсис вспыхнула, теперь уже не от смущения. Возмущение заставило ее забыть всякую щепетильность.

— Повторяю, вам на все наплевать! Продавайте лошадей, продавайте все! Возвращайтесь в Лондон! Мне тоже наплевать, к вашему сведению.

— Для начала я постараюсь разгадать загадку Летуна Дэви, — ответил Хок, неожиданно меняя тон на более мягкий.

— Какую загадку? — заинтересовался маркиз.

— Получается, что кобыла по имени Пандора перешла ц иной мир задолго до того, как ожеребилась Летуном Дэви, — объяснил Хок. — Я хочу сам посмотреть купчую. Обязанности, обязанности… им нет числа. Поразительно, сколько они отнимают времени и энергии. За сутки совершенно выбиваешься из сил.

— Вы не заслуживаете умереть естественной смертью, милорд! Вас следует высечь, заковать в кандалы… — задохнулась от эмоций молодая женщина.

— И кто же это сделает? Уж не ты ли, Фрэнсис?

— Выпороть вас? Да я бы получила величайшее удовольствие!

— Возможно, я тоже…

— Дети, дети! Прекратите же ссориться хоть на пару минут! — воззвал маркиз. — А вот и Рози, как нельзя более кстати. Рози, еще чашку чаю, пожалуйста.

До тех пор, пока горничная не вышла, за столом царила тишина.

— У загадки должно быть какое-то простое объяснение, — предположил маркиз после ее ухода, надеясь перевести разговор в более мирное русло. — Что говорит по этому поводу Бел-вис?

— Он понятия не имеет, что это значит, — ответила Фрэнсис, успевшая, образно выражаясь, опустить свои встопорщенные перышки. — Ему очень не нравится вся эта история