Озорница - Медейрос Тереза

— Вы только посмотрите! Все говорили, что он чертовски хорош собой, но этот человек превосходит все ожидания! — возгласила неизвестно откуда взявшаяся Сесилия, заставив Эмили невольно вздрогнуть. Она говорила театральным шепотом, который мог бы уловить даже глухой от рождения. — Все мои подруги просто без ума от него. Он итальянец, а вы же знаете итальянских мужчин. — Сесилия глупо захихикала. — К тому же еще и миллионер. Ходят слухи, что сколотил огромное состояние на торговле золотом.

Незнакомец в эту минуту склонился над ручкой очередной красотки, закатившей в экстазе глаза, поднял голову, мило улыбнулся и хотел было продолжить свой путь. Но тут Сесилия рванулась вперед, схватила гостя за руку и привела с собой. Джастин и незнакомец оказались лицом к лицу.

— Ваша светлость и Эмили, разрешите представить вам… — начала Сесилия.

— Привет, Джастин, — перебил ее незнакомец. Голос его звучал напевно, он изъяснялся с легкой ленцой и почти незаметным иностранным акцентом. С улыбкой поднял бокал и пригубил шампанского.

— Привет, Ники, — откликнулся Джастин и наотмашь ударил кулаком по ухмыляющейся физиономии. Свободный полет незнакомца грубо остановила ближайшая дорическая колонна.

— …представить нового друга моей матушки, очень дорогого нам человека, Николаса Салери, — закончила Сесилия, с головы до ног обрызганная шампанским. Она пока не способна была понять, что произошло.

31

Эмили закатила глаза, пошатнулась и упала бы в обморок, если бы ее вовремя не подхватила Сесилия. В гостиной воцарилась мертвая тишина, гости пребывали в шоке, испуганно тараща глаза.

Николас приподнялся на локте, сел, используя колонну в качестве опоры, нетерпеливо отбросил упавшую на лоб прядь темных волос и оглядел себя. При виде безнадежно испорченной белоснежной рубашки, залитой кровью, стекавшей из уголка рта, смуглое лицо его перекосила брезгливая гримаса.

К нему бросились ливрейные лакеи, но Николас небрежно отмахнулся от них, давая понять, что в помощи не нуждается. Он быстро пришел в себя и восстановил прежний апломб, встал на ноги и с легким поклоном изрек:

— Я тоже рад тебя снова видеть, Джастин.

Он еще нетвердо стоял на ногах, чуть покачнулся, поднес к губам безжизненную руку Эмили и склонился в галантном поклоне.

— Мне, мисс Скарборо, доставляет несравненное удовольствие видеть вас. Вы очень похожи на своего отца, у вас одинаковые глаза.

Эмили отрешенно посмотрела на свою руку со следами крови и поспешно вытерла ее о платье, оставив на нем жуткое красное пятно.

— Держи лапы при себе, не смей до нее дотрагиваться, — прорычал Джастин, сделав шаг вперед.

Ливрейные лакеи предусмотрительно ретировались. Они были наслышаны о дурной репутации безумного герцога, и им совсем не улыбалось оказаться втянутыми в драку.

Николас достал белоснежный носовой платок, промокнул кровоточащую губу, брезгливо оглядел результат и отшвырнул грязный платок, пойманный на лету подоспевшей горничной.

— Имейте снисхождение к моему давнему другу, мисс Скарборо, не судите его слишком строго, — обратился он к Эмили с покровительственной улыбкой. — Иного не дано, такого приема следовало ожидать. Когда человека гложет чувство вины, в его мозгах происходят изменения, способные помутить разум. Смею предположить, что у моего друга крыша поехала с того момента, когда он хладнокровно убил вашего батюшку.

По гостиной прокатился ропот.

— О чем вы говорите? — вскричала Эмили. — Совсем с ума сошли? — Она схватила Джастина за лацканы фрака, еще влажные от пролитых ею слез радости, и попыталась поймать взгляд любимого. — Что болтает этот безумец? Какой страшный бред! Скажи ему, чтобы немедленно прекратил! Откуда взялось это чудовищное обвинение?

Джастин смотрел прямо перед собой, будто ничего не слышал. Эмили изо всех сил тряхнула его — все напрасно.

— Скажи ему, Джастин! — требовала Эмили звенящим голосом, готовым вот-вот сорваться на истерический вопль. — Сейчас же все ему объясни! Всем скажи, что ты не убивал моего отца.

Тогда он посмотрел на нее, и в его взгляде было столько горечи и страдания, что Эмили готова была жизнь отдать, но только не видеть этого. Джастин мягко отцепил пальцы девушки, сжимавшие рукав фрака, повернулся и направился к выходу. В гостиной поднялся шум, дамы ахали, кавалеры осуждающе качали головами, ропот нарастал, но Эмили уже ничего не слышала, кроме неумолчного рева морского прибоя.