Пленница - Джойс Бренда

— Алекс! Будь добра, объясни мне, что случилось?

Понурившись, сокрушенно качая головой, она пошла к дому. Как только за ними закрылась дверь квартиры, Алекс упала на колени и разрыдалась.

Было слышно, как возится с замком Бет.

Алекс плакала, пока слезы не иссякли сами по себе. Утираясь рукавом рубахи, она хрипло прошептала:

— Извини.

— Может, ты всё-таки расскажешь мне, что случилось? Ты так и не попала в Триполи, верно?

— Я попала в Триполи, Бет, — всхлипывая, возразила Алекс. — С чего ты взяла, что нет? Ведь меня не было три года!

— Алекс, мы расстались всего три дня назад! — остолбенела Бет.

— Что ты сказала? — не поверила своим ушам Алекс.

— С чего тебе пришло в голову, что тебя не было три года? И зачем ты напялила парик?

Алекс поднялась на трясущихся ногах и прошла на кухню, где на столе лежала свежая газета. 15 июля 1996 года. Она вылетела из Парижа в Триполи 13 июля 1996 года.

Бет сказала правду. Здесь, в настоящем, ее не было три дня, а в прошлом она прожила целых три года.

Алекс проковыляла в ванную и взглянула в зеркало.

Волосы спускались ниже плеч. Все лицо покрывали ссадины и царапины от осколков мрамора, сыпавшихся во время штурма дворца. И одета она была смешно с точки зрения современного человека.

Все было ясно. Она вернулась в свое время. Она жила три года в прошлом. И теперь вернулась в настоящее. Ей удалось перенестись сквозь время без помощи волшебной лампы.

Этого Алекс не понимала. Уставившись невидящим взглядом в зеркало, она вспомнила, что Блэкуэлл женат на другой. После его слов она начала перемещение во времени.

Она тогда просто помешалась от ярости. Уж не сила ли этого чувства швырнула ее обратно в двадцатый век? Во всяком случае, теперь от гнева не осталось и следа. Ему на смену пришли тоска и боль.

— Алекс! Ты не расскажешь мне правду?

— Да, Бет, — обернулась она к подруге. — Я расскажу тебе все.

Но сначала Алекс приняла душ. Не только лицо, все тело оказалось покрыто синяками и ссадинами. Намыливаясь, она обнаружила на себе следы семени Ксавье. Она ничего не вообразила, все случилось наяву.

Немного придя в себя после душа, она натянула свои самые любимые, самые потрепанные джинсы и свитер. Бет покосилась на нее, подозрительно. На дворе стояло жаркое лето, да к тому же в квартире у Алекс вечно ломался кондиционер.

Свернувшись калачиком на диване, Алекс начала:

— Бет, я действительно успела прожить целых три года. На мне нет никакого парика. Это не накладные волосы. Это мои волосы, отросшие за три чертовски длинных года!

Бет побледнела.

— Вот, хочешь подергать? — с горечью предложила Алекс.

— Я… я верю тебе, — промямлила Бет. — Ну, насчет волос.

— Как только я попала в Триполи, то пустилась на поиски. Прежде всего направилась во дворец. Там теперь музей. И совсем рядом я наткнулась на такой крошечный антикварный магазинчик. И там познакомилась с этим человеком. — На глаза Алекс навернулись слезы при воспоминании о Мураде. — С молодым человеком по имени Жозеф. И меня угораздило купить голубую масляную лампу, которой около двухсот лет. — Бет затаила дыхание. — Когда я вышла из магазина, мне стало плохо. Лампа сама собой почему-то раскалилась прямо у меня в руках. Ноги подкосились. А потом меня подхватило каким-то вихрем. Очнувшись, я обнаружила, что валяюсь посреди грязной улицы. И совсем растерялась. Окружающее показалось каким-то странным, необычным. Дома — старомодными и тесными, без всяких удобств. Ну, знаешь, как в каком-нибудь гетто в Северной Африке. Но потом оказалось, что и люди там какие-то странные. — Алекс перевела дыхание и отпила кока-колы. — Бет, представь себе, за мной погнались такие турки с кривыми саблями. Их еще звали янычарами. Они были солдатами у паши. Только не в двадцатом, а в девятнадцатом веке.

— Алекс, — невольно вырвалось у Бет.

— А еще у них были пистолеты и мушкеты. Конечно, сначала я решила, что это маскарад. Но они гнались за мной через весь город, Бет, и мне стало не до шуток. Я испугалась и заскочила в дом к какому-то старикашке. Он показался таким добрым и все время что-то тарахтел, я не понимала ни слова. Он меня опоил сонным зельем. И когда я очнулась, то меня уже стерегли двое африканских рабов. Я попала к французскому работорговцу.

Бет молча слушала. Алекс встала.

— Бет, он продал меня паше. А я приглянулась его сыночку и стала женой Джебаля. Бет, пойми, что это происходило не сейчас, а в 1802 году. У меня не было выбора! Черт побери, я провела там три года, я жила в гареме второй женой, я прошла через войну… я прошла через ад! — Она не удержалась от слез.