История любви леди Элизабет - Макнот Джудит

Сейчас она справлялась с этим единственным доступным ей образом: как только тоска и страх охватывали ее, Элизабет искала Яна. Один только его вид, как она обнаружила за долгие часы, прошедшие после начала свадьбы, мог развеять ее сомнения и сделать обвинения Уордсворта абсурдными, каковыми они, без сомнения, и были. Если Яна не было поблизости, у нее оставался еще один выход, – Элизабет изображала на лице сияющую улыбку и притворялась перед собой и перед всеми что она, как и должно быть, сияющая от счастья, беззаботная невеста. Чем больше Элизабет изображала это, тем больше она так и чувствовала.

Так как Ян пошел за бокалом шампанского для нее и его задержали друзья, Элизабет провела это время, улыбаясь гостям, проходившим мимо бесконечным потоком, желавшим ей счастья и восхищавшимся богатым убранством зала или великолепием ужина. Холодность, которую, как думала Элизабет, она ощущала сегодня утром в церкви, была лишь плодом ее взволнованного воображения, поэтому решила, что неправильно судила о многих из этих людей. Правда, они не одобряли ее поведения два года назад – да и как они могли? – и все же сейчас все, казалось, искренне хотели забыть о прошлом.

То, что эти люди делают вид, будто этого прошлого вообще не было, вызывало у Элизабет скрытую улыбку при взгляде на чудесные украшения: никто, кроме нее, не понял, что бальный зал удивительно напоминал сады загородного дома Харисы Дюмонт, и что беседка в стороне с тройным входом была точной копией той, где они с Яном впервые кружились в вальсе в ту далекую ночь.

У противоположной стены стоял Дункан в обществе Джейка Уайли, Люсинды и герцога Стэнхоупа, и он поднял свой бокал, глядя на нее. Элизабет улыбнулась и кивнула в ответ. Джейк Уайли заметил этот молчаливый разговор и, сияя, обратился к своей маленькой компании.

– Прелестная невеста, не правда ли? – сказал он, далеко не в первый раз.

Последние полчаса эти трое мужчин весело поздравляли друг друга с тем, какую роль сыграл каждый из них в этой свадьбе, и количество выпитого вина начало проявляться во все возрастающей общительности Дункана и Джейка.

– Без сомнения, прелестная, – согласился Дункан.

– Она будет Яну прекрасной женой, – сказал герцог. – Мы хорошо поработали, джентльмены, – добавил он, поднимая бокал с еще одним тостом в честь его компаньонов.

– За тебя, Дункан, – произнес герцог с поклоном, – за то, что открыл глаза Яну.

– За тебя, Эдвард, – сказал священник герцогу, – за то, что заставил общество принять их. – Повернувшись к Джейку, добавил: – И за тебя, старый друг, за то, что поехал в деревню за служанками и взял с собой старого Аттилу и мисс Трокмортон-Джоунс.

Этот тост с запозданием напомнил им о молчаливой дуэнье, стоявшей неподвижно рядом с ними с полным отсутствием какого-либо выражения на лице.

– И за вас, мисс Трокмортон-Джоунс, – добавил Дункан с глубоким галантным поклоном, – за то, что вы выпили опийную настойку и рассказали мне правду о том, что сделал Ян два года назад. И это, и только это, привело все в движение, если можно так выразиться. Но сейчас, – сказал Дункан в замешательстве, подзывая лакея с подносом шампанского, – у вас, моя дорогая, нет бокала, чтобы присоединиться к нашим тостам.

– Я не употребляю крепких напитков, – сообщила Люсинда Дункану. – Более того, добрый мой человек, – добавила она с самодовольным выражением, то ли с улыбкой, то ли с насмешкой, – опийную настойку я тоже не употребляю.

Сделав это поразительное заявление, она повернулась, взмахнув своими ненарядными серыми юбками, и ушла портить настроение другой компании. Трое мужчин, онемевшие от изумления, смотрели друг на друга и неожиданно разразились хохотом.

Элизабет взглянула на Яна, когда он принес ей бокал шампанского.

– Спасибо, – сказала она, улыбаясь ему и показывая на Дункана, герцога и Джейка, которые тряслись от охватившего их шумного веселья. – Они по-настоящему веселятся, – заметила Элизабет.

Ян рассеянно посмотрел на смеющихся мужчин и снова взглянул на нее.

– От твоей улыбки у меня перехватывает дыхание.

Элизабет услышала, как хрипло звучит его голос, и заметила почти сонное выражение в его глазах, и подумала о причине, когда он тихо сказал:

– Пойдем?

Это предложение объяснило Элизабет, что выражение его лица должно быть вызвано усталостью. Она сама была более чем готова отдохнуть в своей спальне, но так как никогда прежде не была на свадебном приеме, то считала, что протокол должен быть такой же, как на других торжественных приемах, то есть хозяин и хозяйка не могут удалиться до тех пор, пока не уйдет или не удалится в отведенную ему комнату последний гость. Сегодня все до последней комнаты для гостей будут заняты, а на завтра готовился большой свадебный завтрак, за которым последует охота.