История любви леди Элизабет - Макнот Джудит

После того, как Дункан закончил рассказ, они сидели в унылом молчании, в это время часы пробили одиннадцать. Оба вздрогнули, прислушиваясь… с чувством неизбежности ожидая стука дверного молотка… и боясь этого. Им не пришлось долго ждать. В четверть двенадцатого прибыли два человека и, предъявив Яну Торнтону, маркизу Кенсингтону официальное обвинение в убийстве своей жены и ее сводного брата мистера Роберта Камерона, арестовали и велели готовиться предстать перед судом Палаты лордов через четыре недели. Из уважения к его рангу, до суда Яна не заключили в тюрьму, но около дома поставили часовых и предупредили, что он будет под наблюдением, куда бы ни отправился в городе. Залог за него определили в сто тысяч фунтов стерлингов.

Глава 34

Хелмшид был маленькой сонной деревушкой на берегу ярко-синего залива, который время от времени пересекали корабли, направляясь в порт и пробираясь между десятков мелких рыбацких судов, наполнявших гавань. Иногда на берег сходили моряки в надежде провести ночь, гуляя и пьянствуя; и отплывали обратно с утренним приливом, решив, что не стоит сходить с корабля, когда в следующий раз попадут в это место. В Хелмшиде не было борделей, не было таверн, где кормили моряков, не было проституток, продававших свой товар.

Это была община семей суровых рыбаков с руками, такими же загрубелыми, как канаты и сети, которые они тянули каждый день; женщин, приносящих свое белье стирать к общинному колодцу и сплетничающих друг с другом, пока их покрасневшие руки терли щелоком выцветшее на солнце белье; маленьких детей, играющих в салки; и беспородных собак, заливающихся восторженным лаем при виде врага. Загорелые, обветренные, суровые лица пересекали резко высеченные на них характерные морщины и легкие морщинки вокруг глаз. В Хелмшиде не было ни элегантных, украшенных драгоценностями дам, ни изящно одетых кавалеров, предлагающих свою руку, чтобы на нее могла опереться затянутая в перчатку ручка; там были только женщины, несущие домой тяжелые корзины с мокрым бельем, и грубые рыбаки, которые обгоняли их и, усмехаясь, взваливали тяжелый груз на свои мускулистые плечи.

Стоя на краю обрыва невдалеке от центра деревни, прислонившись к дереву, Элизабет наблюдала за ними! Она вздохнула, пытаясь избавиться от постоянной уже четыре недели мучительной боли, как ком, стоявшей в ее горле, и повернулась в другую сторону, глядя на крутой утес, поднимавшийся вверх от сверкающего залива. Искривленные деревья жались к камню, их стволы, обезображенные вечной борьбой с силами природы, скрюченные и уродливые, были неожиданно прекрасны в ярком осеннем наряде из золота и багрянца.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть этого; красота напоминала ей о Яне. Суровая природа напоминала ей о Яне. Великолепие красок напоминало ей о Яне. Скрученные ветви напоминали ей о Яне…

Глубоко вздохнув, Элизабет снова открыла глаза. Грубая кора ствола дерева впивалась ей в спину и плечи, но молодая женщина не отодвинулась; боль свидетельствовала о том, что она еще жива. Кроме боли, ничего. Пустота. Пустота и тоска. В голове звучал хрипловатый голос Яна, шепчущий нежные слова, ласкающий и дразнящий ее.

Звук его голоса… Избитая спина Роберта.

– Где он? – спросил Джордан у дворецкого в лондонском доме Яна и, получив ответ, прошел мимо него быстрыми шагами в кабинет.

– У меня новости, Ян.

Он подождал, пока Торнтон закончил диктовать короткую записку, отпустил секретаря и, наконец, обратил на него внимание.

– Господи, как я хочу, чтобы ты прекратил это! – воскликнул Джордан.

– Прекратил что? – спросил Ян, откидываясь в кресле.

Джордан смотрел на него в бессильном гневе, не зная, почему поведение друга так расстроило его. Рукава рубашки закатаны, Ян был свежевыбрит, и если не считать, того, что страшно похудел, у него был вид человека, который управляет своей вполне удовлетворительной жизнью.

– Я хочу, чтобы ты перестал вести себя, как будто… как будто все нормально!

– А что ты хотел, чтобы я делал? – ответил Ян, вставая и подходя к подносу с напитками. Он налил шотландского виски в два стакана и подал один Джордану. – Если ты ждешь, что я буду жаловаться и рыдать, то напрасно тратишь время.

– Нет, в данный момент я рад, что ты не впадаешь в истерику в мужском варианте. Как я сказал, у меня есть новости, и хотя они не покажутся тебе приятными с личной точки зрения, это наилучшие новости с точки зрении твоего положения на суде на будущей неделе. Ян, – нерешительно сказал Джордан, – наши сыщики – твои сыщики, хочу я сказать, наконец, напали на след Элизабет.