История любви леди Элизабет - Макнот Джудит

Спрятав лицо у него на груди, Элизабет судорожно вздохнула и заставила себя подчиниться, затем у нее вырвался стон, не унижения или боли, а наслаждения, в то время, как его движения становились все более и более интимными, и она крепко обняла Яна, когда его палец скользнул в ее влажную теплую глубину.

– Я люблю тебя, – страстно прошептала Элизабет, прижимая лицо к его шее, и нежность, с которой она отдавала себя, почти обожгла Яна

Повернув Элизабет на спину, он прижался к ее губам, и начал все глубже вводить в нее палец. Когда ее бедра ритмично начали двигаться, охватывая его руку, он раздвинул их так, что его твердый фаллос был готов войти в нее. Умирая от желания и одновременно боясь причинить ей боль, Ян поднял стройные бедра Элизабет, чтобы ей было легче принять его.

– Я причиню тебе боль, любимая, но иначе нельзя. Если б я мог взять эту боль на себя, я бы взял.

Она не отвернулась от него и не пыталась освободиться из его стальных рук, и от того, что она сказала, у Яна сжалось от волнения горло.

– Знаешь, – прошептала Элизабет, улыбаясь сквозь слезы, – как давно я жду, чтобы ты снова назвал меня «любимой».

– И как давно? – хрипло спросил Ян.

Обхватив руками его плечи, Элизабет подготовилась к любой ожидающей ее боли, чувствуя по его напряжению, что она приближается, и заговорила, как бы пытаясь успокоить себя.

– Два года. Я ждала и жда…

Ее тело дернулось, и Элизабет вскрикнула, но боль исчезла почти тотчас же, и муж уже погружался все глубже в тесный вход ее тела, пока она не наполнилась его жаром и силой, тесно прижимаясь к нему, покоренная чистой красотой этих медленных, глубоких движений. Ведомая только инстинктом и великой любовью, Элизабет слила свои бедра с его и начала такими же движениями отвечать ему, и, делая это, непреднамеренно заставила Яна испытать невыносимую агонию желания, потому что он сдерживал себя, твердо решив, что ее оргазм наступит раньше, чем его. Ян начал убыстрять свои движения вглубь, вращая бедрами, а молодая соблазнительница, лежащая в его объятиях, отвечала ему, сжимая его пульсирующий член в своей тесной теплой глубине.

Элизабет чувствовала, как что-то неуправляемое первобытное нарастает внутри нее, бежит по ее жилам, пронзает все тело. Ее голова двигалась по подушке в том же ритме, она ждала, жаждала того, что Ян старался ей дать, снова и снова входя в нее… и затем это взорвалось, Элизабет ахнула, и у нее вырвался крик.

Напрягая плечи и руки, стараясь сдержаться, Ян входил в нее короткими резкими движениями, в ритме с ее ответными судорожными и зовущими движениями. В тот же момент, как они прекратились, он крепко сжал ее и полностью вошел, изливаясь в нее, с изумлением поняв, что раздавшийся стон принадлежит ему. Его тело содрогалось снова и снова, и Ян прижимал Элизабет к себе, тяжело дыша в ее щеку, а его сердце стучало в безумном ритме с ее сердцем, его жизнь сливалась с ее жизнью.

Когда силы вернулись к нему, он повернулся на бок, увлекая ее с собой, все еще сливаясь с ее телом. Волосы Элизабет, как водопад смятого шелка, рассыпались по его груди, и он поднял дрожащую руку, чтобы убрать их с ее лица, охваченный чувством смирения и умиротворения от ее нежности и самозабвенной страсти.

Через несколько минут Элизабет шевельнулась в его объятиях, и он взял ее за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Я говорил тебе когда-нибудь, что ты великолепна?

Элизабет собиралась отрицательно покачать головой, но внезапно вспомнила, что однажды он уже говорил ей, что она великолепна, и от этого воспоминания слезы показались в ее глазах.

– Ты говорил это мне, – сказала она, гладя его плечо, потому что, казалось, была не в силах не касаться его. – Ты сказал это, когда мы были вместе…

– В лесном домике – закончил он, так же хорошо помня, когда это было. В ответ Элизабет тогда упрекнула его, что он думал, будто и Хариса Дюмонт также великолепна. Ян вспоминал, жалея о том времени, которое они потеряли с тех пор… о тех днях и ночах, которые она, как сейчас, могла бы провести в его объятиях. – Знаешь, как я провел остаток дня, когда ты уехала? – тихо спросил он. Когда она покачала головой, сказал с лукавой улыбкой: – Я провел его, радостно думая о сегодняшней ночи. В то время, конечно, я не знал, что эта ночь была так далека. – Ян замолчал, укрыл ее, чтобы ей не было холодно, затем продолжал тем же тихим голосом: – Я так сильно хотел тебя в тот день, что мне было физически больно видеть, как ты застегиваешь свою кофточку. Хотя, – сухо добавил он, – именно такое состояние, вызванное именно такой же причиной, стало моим нормальным состоянием за последние четыре недели, поэтому сейчас я уже привык к нему. Интересно, может быть, я буду жалеть о нем, – пошутил Ян.