Роковое сокровище - Гарвуд Джулия

— Тебе плохо без нее?

— Очень. Мы так долго не виделись, что вряд ли узнаем друг друга. Дядя Морган считает, что семья, принявшая Кристен, должно быть, сменила ей имя, чтобы уберечь от опасности.

— Ей тоже барон угрожал? — оживился мальчик.

— Да, к несчастью. Все же Кристен обязательно вспомнит свою младшую сестричку.

— А если нет?

— Быть не может! — упрямо возразила Джиллиан. Прошло несколько долгих минут благословенной тишины, прежде чем мальчик снова принялся за свое.

— А знаешь что? — в сотый раз повторил он.

— Ну что, надоеда?

— Я запросто могу болтать на твоем языке, потому что мама меня научила, хотя папа ругал ее за это и говорил со мной только по-гаэльски. Даже не помню, откуда я его запомнил. Сам собой в голову влез, должно быть.

— Ты просто молодец и сообразительный малый.

— Так и мама сказала. Гаэльский язык ужасно трудный, потому что многие кланы по-своему произносят слова, и их трудно понять, и к тому же много времени уходит на то, чтобы вызубрить всякие новые выражения. Дяде Бродику приходится говорить со мной на наречии моего клана, иначе я никак не соображаю, о чем он толкует. Но даже если ты и понимаешь их язык, это все равно не важно, потому что с тобой никто и слова не проронит, пока дядя не разрешит.

— Но почему?

— Да ведь ты англичанка, — пояснил ребенок, раздраженный ее непонятливостью. — Ой! Уже темнеет! Ты и темноты боишься?

— Нет, успокойся.

Он страстно желал, чтобы девушка обняла его и привлекла к себе, но все намеки до нее не доходили. И наконец мальчик, доведенный до отчаяния, взял ее руку и положил себе на плечо.

— Ты пахнешь совсем как моя мама.

— Как именно?

— Хорошо, — прерывающимся шепотом признался мальчик, очевидно, измученный тоской по дому. — Может, барон и не найдет нас…

— Либо он, либо его воины обязательно увидят веревку, обмотанную вокруг валуна, — мягко напомнила Джиллиан.

— Не хочу назад! — охнул мальчик и разразился слезами. Джиллиан наклонилась над ним, пригладила непокорные локоны и поцеловала в лоб.

— Тише, дорогой, обещаю, все будет хорошо. Я обязательно найду способ тебя выручить.

— Но ты всего лишь женщина! — зарыдал малыш.

Господи, как отвлечь его и вселить в сердце ребенка надежду? Его рыдания были для нее настоящей пыткой, и она, окончательно потеряв голову, выпалила:

— Ты знаешь, что такое покровитель?

— Все равно что защитник, — всхлипнул ребенок, вытирая кулачками слезы. — Сначала у меня был один защитник, а потом дали другого. В нашем клане каждый малыш получает защитника с самого рождения. Тот должен присматривать за мальчиком или девочкой, чтобы с ними не случилось ничего дурного. Раньше моим опекуном был Энгус, но потом он умер.

— Мне очень жаль, — покачала головой девушка. — Уверена, что Энгус был настоящим защитником.

Силы Джиллиан были на исходе, а пустая болтовня утомляла ее еще больше. Рука горела и пульсировала, словно охваченная огнем. Но она преисполнилась решимости занимать ребенка беседой, пока тот не задремлет.

— Позже мне назначили нового защитника, — продолжал он. — Папа долго-предолго над этим раздумывал, потому что желал выбрать мне самого лучшего, такого же сильного и неукротимого, как у Грэма.

— Грэм? Кто это?

— Мой брат, — отмахнулся мальчик.

— И кого же в конце концов выбрал твой отец?

— Своего друга, — сообщил парнишка. — Он могучий воин, знатный лэрд и знаешь что?

— Что? — улыбнулась девушка.

— Еще он ужасно грозный. И это самое главное. Поэтому папа считает, что лучшего опекуна не найти.

— Только оттого, что он грозный?

— И еще сильный, — добавил мальчик. — Может расщепить дерево одним взглядом. И потом он бывает жесток, только когда требуется. Так дядя Эннис твердит.

— Кстати, твой защитник — не тот ли самый знаменитый Эннис?

— Ну уж нет, — покачал он головой. — Дядя Эннис не годится. Он слишком добрый.

— Но разве это не прекрасно?! Самые лучшие покровители всегда выходят из добрых людей, — возразила Джиллиан, но мальчик смерил ее снисходительным взглядом, словно услышал невероятную глупость.

— Нет, к врагам нужно быть беспощадным. Поэтому папа и попросил об услуге дядю Бродика. Он и есть мой новый опекун, и никогда никто не назвал его милым и добрым. Знаешь что?

Этот неизменный вопрос уже доводил ее до умопомрачения.

— Ну что тебе?