Ожерелье невесты - Мартин Кэт

– Мне кажется, нам пора поговорить об ожерелье.

У нее закружилась голова. На миг ей показалось, что она сейчас свалится с кресла.

– О к-каком ожерелье?

– О том, которое вы с сестрой украли у барона Харвуда.

Ладони у Тори стали влажными. Она провела ими по жесткой черной юбке.

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите.

– Вот как? Я думаю, вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Об очень ценном ожерелье с жемчугом и бриллиантами, которое было украдено из Харвуд-Холла. – И есть еще одно немаловажное обстоятельство, еще одно преступление – попытка убить барона.

Тори проглотила комок в горле, стараясь выглядеть спокойной, хотя внутри у нее все переворачивалось.

– Я не знаю барона Харвуда. Никогда не слышала о нем.

– Я тоже не знаю его, но это не имеет значения. Факт остается; я узнал о нем из разговоров в клубе, о нем сообщалось в той самой газете, которая почему-то пропала, я ее не видел; в преступлениях подозреваются две девушки. Одна – высокая и белокурая, вторая – с темными волосами и на несколько дюймов ниже. – Взгляд у него был тяжелым. – Похоже, это особы, которых вы знаете?

Тори заставила себя удивленно поднять брови.

– Вы думаете, что описанные вами женщины – это Клер и я? Почему вы решили, что мы можем иметь к этому отношение?

– Потому что было сказано: у белокурой исключительно красивое лицо. – Уголки его губ поползли вверх. – А о брюнетке сказано, что она на редкость жестокая.

У Тори похолодела спина.

– Вы считаете, что я жестокая?

Его губы сложились в некое подобие улыбки. Но отнюдь не дружелюбной.

– Отчаяние заставляет людей решаться на отчаянные поступки. В тот день, когда я встретил вас на мостовой у своего дома, у вас был вид совершенно отчаявшихся людей.

Она немного выпрямилась в глубоком кожаном кресле, не отводя взгляда от его лица.

– Если ожерелье было таким ценным, как вы сказали, и я, как вы предполагаете, украла его, я не была бы в отчаянии. Я бы неплохо устроилась. Это так очевидно.

Лорд Брант впился в нее взглядом.

– Или, может быть, что-то случилось с деньгами, полученными от его продажи. Возможно, их украли, или вы потратили их, или…

– Или, возможно, я не виновна в преступлении. Возможно, я никогда не брала ожерелья, никогда не продавала его, и поэтому у меня не было денег.

Он не поверил ей, ни на один миг. Она видела это по его лицу. Ее сердце стучало, щеки горели. Она ждала, что он скажет, какая она ужасная.

Тори нервно закрутила выбившиеся пряди волос в кольцо.

– Эти женщины… они были служанками в доме барона?

– Я думаю, да. – Его голос стал мягче. – Если вы попали в беду, Виктория, может быть, я смогу помочь. Расскажите мне правду. Я не верю, что вы одна из тех женщин, которые могут совершить подобные преступления без всякой причины. Скажите мне, что вы натворили, и я посмотрю, чем смогу помочь, чтобы все исправить.

Она бы хотела. Бог мой, она бы хотела рассказать всю правду прежде всего ему. Ей так хотелось броситься в его объятия и умолять спасти ее. Но если бы она сделала это, если бы она рассказала ему, что они с Клер падчерицы барона, по закону чести он обязан был отослать их обратно к барону. Она не могла допустить этого.

– Если бы в том, что вы рассказали, милорд, хоть что-то было бы правдой, я сказала бы вам. Мы с Клер не те девушки, которых разыскивают. Не те, что совершили эти преступления.

У него задергалась щека.

– Лгите мне, Виктория, и я увижу, как вы окажетесь наказанной по всей строгости закона.

Кровь отхлынула от ее лица. Он увидит, как их поведут в тюрьму. Они будут томиться там долгие годы, а может быть, даже умрут там. Боже, ей потребовалось все ее мужество, чтобы смотреть в его жесткое лицо и снова лгать:

– Я говорю вам правду.

Граф еще несколько мгновений всматривался в нее, затем повернулся и пошел к выходу.

– Тогда все, – уходя, сказал он неприятным голосом, не повернув головы. – Пока.

Тори, дрожа, встала на ноги. Она вышла из кабинета, стараясь двигаться совершенно бесшумно. Им с Клер снова придется бежать, бежать из Лондона, найти другое место, где они могли бы укрыться. Когда она возвращалась к себе в комнату, слезы застилали ей глаза. Надо сказать Клер. Она не знает, куда им идти, как добираться до другого места. Надо что-то придумать.

А пока она должна вести себя как всегда. Она будет продолжать заниматься хозяйственными делами, как обычно, до конца дня.