Бессмертная любовь - Коул Кресли

Если он будет целовать и ласкать ее так, как уже это делал, – она за себя не отвечает.

– Это ничего не изменит, потому что я положу руки на покрывало и не буду ими двигать.

Эмма хмуро посмотрела на руки Лахлана и выключила телевизор.

– Спрячь их за спину.

Такое предложение ему явно не понравилось.

– Я положу руки… – Лахлан осмотрелся, а потом вытянул руки на изголовье, – вот сюда и не стану ими шевелить. Что бы ни случилось.

– Обещаешь?

– Клянусь.

Эмма могла попытаться убедить себя в том, что чувство, которое заставило ее передвинуться к нему, не поднимаясь с колен, – это простой голод, но на самом деле это было чем-то гораздо большим. Ей необходимо было снова ощутить чувственность этого действа, тепло и вкус его кожи на языке, ускоряющееся биение его сердца, словно ее жадные глотки доставляют ему наслаждение.

Когда она встала перед ним на колени, Лахлан наклонил голову, молча подставляя шею и приглашая ее.

Она увидела, что он уже налит желанием, и встревожилась.

– Руки не сдвинешь?

– Нет.

Она не в силах была удержаться. Придвинувшись к нему, вцепилась в его рубашку – и запустила клыки ему в кожу. Ароматное тепло и удовольствие огнем затопили ее тело – и Эмма застонала, не разжимая зубов. А потом чуть не рухнула от острого наслаждения, когда Лахлан с трудом выдавил:

– Оседлай… меня.

Не отрываясь от него, она с радостью выполнила его приказ, чтобы удобнее смаковать вкус и запах. Хотя Лахлан не снял рук с изголовья кровати, он подался бедрами ей навстречу. А потом, снова застонав, с явным трудом заставил себя замереть неподвижно.

Но Эмме нравились звуки, которые издавал Лахлан, нравилось то, что она их не только слышит, но и ощущает всем телом – и ей хотелось снова их вызывать. И потому она уселась прямо ему на ноги, не смущаясь тем, что задралась юбка. Его жар вызвал в ее теле томительную боль. Мысли стали нечеткими. Какой твердый… Почти обезумев, она начала тереться об него, пытаясь получить облегчение.

Глава 14

– Освободи меня от моей клятвы, Эммалайн!

Она не отозвалась, не пожелала его освободить. И будь он проклят, если ему не стало необходимо держать данное ей слово! Единственное, что она сделала, – это раздвинула колени еще сильнее, а потом медленно, чувственно придвинулась теснее, так что их теперь разделяли только брюки Лахлана – и шелк ее трусиков.

– О Боже! Да, Эмма, да! – хрипло воскликнул он, содрогаясь от желания, не веря тому, что она действительно добровольно стала это делать.

Несмотря на путающиеся мысли, он решил, что сможет использовать это против нее. Если вкус его крови вынуждает ее настолько потерять контроль над собой, он заставит ее пить до тех пор, пока она не сдастся полностью и окончательно…

Он собирается заставить вампира пить свою кровь! Что с ним происходит?

Эмма прижала ладони к изголовью кровати и с силой прижалась к Лахлану, так что его голова откинулась назад. Аромат ее волос, струящихся прямо перед ним, ощущение ее укуса и ее нескрываемое наслаждение стремительно несли его к вершине.

– Я могу кончить. Если ты не остановишься…

Она не остановилась и продолжила тереться об него. Такого мощного неутоленного желания Лахлан еще никогда не испытывал. Не иметь возможности прикоснуться к ней, прижаться губами к ее телу… Эмма провела набухшими сосками по его груди – и… отодвинулась. Под его руками изголовье начало трещать и ломаться.

Пульсирующее наслаждение нарастало внутри. Оно копилось всю ночь, с того момента, как Эмма первый раз попробовала его кровь. Его дыхание стало неровным – а она двигалась быстрее, сидя верхом на нем. В тот момент, когда Лахлан почувствовал, что Эмма прекратила пить, она прошептала ему на ухо:

– Я могла бы пить тебя вечно. «И будешь», – подумал он.

– Вкус такой сладкий! – проговорила она, завершив свои слова стоном.

– Ты сводишь меня с ума! – прохрипел Лахлан и, откинув голову назад, закричал, жарко кончая и едва удержавшись, чтобы не вздыбиться под ней. Дерево под его руками распалось в щепки и пыль.

Когда Лахлан наконец перестал содрогаться, он сжал свои исцарапанные кулаки, с силой вжимая в кровать рядом со своими бедрами. Эмма упала ему на грудь, цепляясь за него. Ее тело дрожало.

– Эмма, посмотри мне в глаза.

Она подняла голову. Взгляд ее серебристых глаз завораживал. Лахлан знал ее, она ощущалась как нечто близкое и знакомое – и в то же время он знал, что никогда не видел ничего похожего на это потрясающее создание. Эмма чуть запрокинула голову и смотрела на него немного встревожено.