Несущая свет. Том 2 - Гиллеспи Донна

В те же дни, когда дом не наводняли гонцы и посланцы, Ауриана видела иногда свою мать прохаживающейся вдоль кромки поля, засеянного льном. Ее скорбная одинокая фигура в плаще с большим надвинутым на лицо капюшоном казалась Ауриане безжизненным призраком во плоти. Даже со значительного расстояния Ауриана угадывала настроение матери, ей казалось, что она видит полный отчаянья блуждающий взгляд Ателинды — взгляд медленно умирающего человека, существование которого отравляет мысль о неотомщенной смерти родича. Несколько раз Ауриана видела, как ее мать таскает по двору тяжелые ведра с молоком, яростно полет сорняки на огороде, задает корм скоту. И опять все та же Суния объяснила ей эту странность в поведении матери: оказывается, горе обезумевшей Ателинды находило свой выход в том, что она начала отдавать все свое свободное время и силы труду, которым обычно занимались только рабы.

На следующий день, когда Ауриана снова пришла к Расколотому Молнией Дубу, она снова обнаружила там оставленную для нее весточку. На этот раз это была — как догадалась Ауриана — собачья бедренная кость. Снизу к ней был привязан маленький серебряный меч — похожий на мечи, которые жрецы Водана носили на цепочке вокруг шеи.

Эти знаки Ауриана истолковала очень легко. Кость означала скованную зимним холодом землю или погребение. По всей видимости, в этом послании подразумевался могильный холм над прахом Бальдемара, а маленький серебряный меч мог означать только одно — меч Бальдемара.

Значит, меч Бальдемара зарыт в его могильном холме. Это было вполне возможно, потому что подобное место действительно могло рассматриваться как наиболее надежное и безопасное: никто, кроме близких родственников Бальдемара, не осмелится приближаться или оставаться на какое-то время рядом с могилой великого вождя, особенно ночью.

Когда Ауриана поняла, что священное, самое могущественное оружие находится так близко от нее, девушку начали одолевать сомнения: «А не оскверню ли я его своим прикосновением? Нет, я не должна бежать от своей судьбы, не должна искать оправданий своему бездействию. Я ведь помню те слова, которые сказала мне много лет назад Хильда в священной Ясеневой Роще: «Твоя участь быть защитницей своего народа, защищать его своим собственным телом… служить ему живым щитом…»

* * *

Ауриана дождалась первой же темной безлунной ночи и в самую глухую ее пору отправилась вместе с Децием туда, где высились курганы хаттов, воздвигнутые над погребальными урнами.

Их лошади продвигались вперед неспешной рысцой по еле угадывающейся в ночном мраке дороге, мягкая трава и мох приглушали топот лошадиных копыт. В ночном воздухе разносились сильные ароматы весеннего леса, которые казались Децию даже чрезмерно приторными; возможно, непроглядный мрак до крайности обострил его обоняние.

— Мы должны будем потревожить его прах? — спросил вдруг Деций.

— Конечно, нет! Меч и другие сокровища зарыты в курганной насыпи.

— Это очень странно, что вы, варвары, приписываете обыкновенным мечам магические свойства. Так делают только темные дикари.

— Деций, однажды, когда ты будешь спать, я зашью тебе рот. Мне надоело то, что ты постоянно пачкаешь своими словами меня и мой народ, словно грязью. Как только оказывается, что мы делаем что-то не так, как это делается у вас, римлян, ты сразу же называешь нас варварами и дикарями.

В темноте Ауриана услышала его приглушенный смешок.

Наконец Ауриана заметила еле различимый в тусклом свете звезд камень у дороги, за которым начинались погребальные курганы. Деций натянул поводья, останавливая свою лошадь.

— Стой! Здесь кто-то есть и это отнюдь не бесплотный призрак.

— Это Андар, раб, который стережет курган отца, — прошептала Ауриана. Подожди. Я сейчас напугаю его и он уйдет.

Ауриана бесшумно соскользнула на землю. Затем она подкралась ближе к кургану и издала звук, похожий на крик ночной совы, чем очень позабавила Деция.

— Прямо как настоящая сова! — восхищенно прошептал он.

Тем временем Ауриана подкрадывалась все ближе, издавая все тот же совиный крик. Когда раб в третий раз услышал крик совы, он остолбенел, напрягся всем телом, сделал несколько неуверенных шагов назад, а затем круто повернулся и бросился бежать, спотыкаясь на ходу, и чуть не врезался в дерево от страха и сильной спешки.

— Он думал, что это приближается сама смерть, — прошептала Ауриана Децию, и тот понимающе кивнул.