Бриллиант для короля - Бенцони Жюльетта

— О да, сир. Вы всегда отличались умением тонко шутить. Я-то знаю, что чем меньше будут видеться эти супруги, тем лучше будут себя чувствовать. Зато герцогиня Елизавета искренне хочет видеть возле себя свою бывшую фрейлину, к которой она так привязана. Тем более что в последнее время у нее совсем немного поводов для радости.

— А кто в этом виноват? Мало того, что она несдержанна на язык, у нее еще и очень дерзкое перо!

От доброжелательности короля мало что осталось, его тон внезапно стал резким. Шарлотта, заметив перемену, решила заговорить, хотя приглашения еще не последовало.

— Я буду счастлива вернуться на службу к герцогине, которая всегда была добра ко мне, но сначала я предпочла бы пожить у себя... в Сен-Жермене.

Мадам де Монтеспан скривила губы.

— Неужели вы хотите вернуться в дом, где произошла эта ужасная трагедия? Вы не боитесь, что вас будут преследовать кошмары?

— Это единственное место, которое я могу назвать своим домом, к тому же это дом моего отца. Пока был жив мой отец, я была в нем счастлива. Его тень будет защищать меня от других... недобрых.

— К тому же старые слуги на месте и в доме все в порядке, — вмешался в разговор де ла Рейни.

— Все это не отменяет двух повешенных!

— Мы не знали, что вы суеверны, маркиза, — сказал король с ехидной улыбкой. — Вы такая отважная!

— Только днем, сир! Ночью я боязлива и ненавижу сумерки.

— А я их люблю, — тихо проговорила Шарлотта. — И прошу соизволения короля, будучи в первую очередь его покорной служанкой.

Король вновь взял руку Шарлотты и задержал ее в своей.

— Вы получили его, милая графиня. Мы одобряем и ваше мужество, и ваше послушание. Но не запирайтесь в четырех стенах надолго. Вы слишком молоды для уединения. А герцогиня Елизавета будет рада обрести возле себя подругу.

И король легко коснулся губами маленькой ручки, в то время как Шарлотта присела в глубоком реверансе. Глаза бывшей фаворитки заинтересованно вспыхнули.

— Благодарю вас, Ваше величество, — сдержанно ответила Шарлотта.

Часть вторая

Дам в Сен-Жермене

Глава 5

Кровоточащая рана...

Преклонив колени у маленького алтаря семейной часовни в церкви Сен-Жермена, Шарлотта пыталась погрузиться в молитву, но давалось ей это непросто: она не узнавала привычного с детства храма, который уменьшился ровно наполовину.

Три года тому назад, когда она была в Испании, буря разрушила часть обветшавшей церкви, церковь и в самом деле была очень старой. Король поспешил восстановить ее, обратившись к Мансару, а знаменитый архитектор, торопясь, в свою очередь, вернуть горожанам — во дворце была своя часовня — возможность слушать мессы, обошелся без разрушенной части. По счастью, надгробия Фонтенаков, помещавшиеся в часовне Святого Юбера, уцелели вместе с часовней.

Перед тем как войти к себе в дом, Шарлотте хотелось помолиться на могиле отца, положить букет новогодних роз и зажечь свечу. Она знала, что тут лежит и ее мать, после смерти навеки соединившись с тем, кого убила, но она запретила себе об этом думать. Вся ее любовь была обращена к доброму и любящему отцу, о котором она всегда думала с нежностью. Жестокую правду, которую посмел ей бросить в лицо кузен Шарль де Брекур, сын ее обожаемой крестной, после ее гибели, Шарлотта принять отказалась. Не могло того быть, чтобы спящий здесь Юбер де Фонтенак не был ее родным отцом. Он любил ее всем сердцем.

Помолившись, она вышла из церкви. У входа ее ждал де ла Рейни, он подал ей руку, помог пройти по скользкой, покрытой снегом мостовой и усадил в карету. Де ла Рейни непременно хотел быть рядом с Шарлоттой, когда она войдет в дом, где произошло столько горестных событий, поэтому он заехал за ней в Кланьи, и теперь они вместе направлялись в особняк Фонтенаков.

— Вы уверены, что готовы туда войти? — обеспокоенно спросил де ла Рейни.

— Да, конечно. Вы же сами сказали, что я увижусь с нашими старыми слугами.

— Там вас ждет сюрприз. Мне так хочется, чтобы вы, наконец, почувствовали себя дома.

— Мне тоже.

И это было истинной правдой. Как же хотелось Шарлотте оказаться дома, побыть наедине с собой и своими воспоминаниями детства. С тех пор как она убежала из монастыря, она жила только в королевских дворцах, то более, то менее уютных, — если только можно себе представить, что существует на свете уютный королевский дворец! — деля маленькую комнатку с одной или двумя другими девушками. И вот наконец она возвращалась в свой дом. После того, что она пережила, свой дом был для нее большим утешением.