Озорница - Медейрос Тереза

Наступило тягостное молчание, из чего можно было заключить, что слуга зашел слишком далеко. При упоминании похорон отца у Эмили защемило сердце. После длительной паузы вновь заговорил Джастин, бесстрастно, но тоном, не терпящим возражений, властно и повелительно. Сказывалось знатное происхождение. Не вызывало сомнений, что имеешь дело с наследником герцога.

— За такие речи тебя следует уволить.

— Если вы действительно так считаете, готов искать новое место, — с достоинством ответил Пенфелд.

Нужно отдать должное Джастину: он не указал слуге, насколько нелепо его намерение искать работу на стороне. Кому нужен слуга в этом захолустье, на диком острове? Вряд ли в его услугах может нуждаться вождь племени Трини. Да и какое занятие способны подыскать маори для Пенфелда? Гладить набедренные повязки или чистить до блеска серьги?

— Не верю я мисс Винтерс ни на грош, — со вздохом признался Джастин.

Эмили до боли впилась ногтями в ладони, чтобы не вскрикнуть и не выдать себя. Значит, весь сыр-бор разгорелся из-за нее! Нет, не совсем так. Речь шла о Клэр Скарборо.

— Если в ближайшее время директриса не получит от меня письма, она способна выкинуть девочку на улицу, — продолжал Джастин.

«Или в море», — мысленно подсказала Эмили, едва сдерживая смех.

— Если вы не доверяете мисс Винтерс, почему девочка до сих пор остается в пансионе? — рассудительно заметил Пенфелд. — Почему бы не забрать оттуда бедняжку? — В голосе слуги послышались просительные нотки. — В конце концов, эта дама, которую вы недолюбливаете и, должен признать, вполне заслуженно, может пойти иным путем. Судя по всему, она руководствуется расчетом и личной выгодой, так что вполне способна продать информацию о вашем нынешнем адресе вашей семье за большие деньги. Думаю, ваш отец может…

— Отец считает меня мертвым, — прервал слугу Джастин. — Он дал мне это ясно понять, когда я прямо ему сказал, что не претендую на наследство.

Пенфелд признал свое поражение и замолчал. Эмили решилась краем глаза взглянуть в комнату, откуда слышался шелест бумаги и тонкое позвякивание. Джастин снял с шеи золотые часы Дэвида Скарборо и держал их на цепочке над коробкой с тонкой упаковочной бумагой. Девушка присела, уперлась горящими ладонями о прохладную землю и задумалась. В голове теснились вопросы, на которые не было ответа. Куда, черт побери, подевался золотой прииск? Неужели в войне с маори Джастин потерял не только своих друзей и компаньонов, но и все свое состояние? Только сейчас Эмили поняла, что он не посылал мисс Винтерс больше денег по очень простой причине: этих денег у него не было. А теперь приходится отправлять последнее и самое дорогое — часы Дэвида, ради того лишь, чтобы утолить ненасытный аппетит жадной директрисы.

Эмили на секунду представила, как злобная старуха рвет длинными когтями тонкую оберточную бумагу, спеша поскорее добраться до содержимого коробки, как жадно смотрит на блестящую золотую вещицу, открывшуюся на ее дне. В тот же день она наверняка велит Барни сходить к ювелиру, чтобы тот превратил великолепные отцовские часы в бесформенный слиток драгоценного металла.

На душе стало муторно, Эмили судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. То, что она услышала, полностью подтвердило ее подозрения: все, что могла унаследовать Клэр Скарборо от Джастина Коннора, — это золотистые огоньки, плясавшие в его глазах.

— Ах ты, дрянь такая! Куда тебя, черт побери, занесло? Какого дьявола туда забралась? Сейчас же иди сюда, а то уши надеру!

Заслышав нечто подобное на лондонской улице, Джастин бы ухом не повел, но грубые слова произносил Кавири. Мелодичный голосок, сдобренный бранью, так резанул слух, что Джастин выронил корзину и обменялся изумленным взглядом с Пенфелдом. Не сговариваясь, они повернули к пляжу.

Кучка детишек перебирала фрукты, грудой сваленные у воды. Их предстояло помыть к предстоящим торжествам, и все были при деле. Только Кавири возвышался над согнутыми спинами, грозно глядя на сестру, а Дани подбоченилась и вдруг высунула язык. Ее поза показалась Джастину до боли знакомой. Смотреть с таким вызовом и дразниться могла лишь Эмили.

— Не дорос еще меня учить, подонок! — крикнула Дани. Джастин поморщился. Дети перебранивались, как уличные торговки в Лондоне, не стесняясь в выражениях. — Только попробуй тронь! Вот скажу Эмили, и она тебе уши надерет.

Джастин решил, что девочке не стоит затрудняться, и взял на себя почетную миссию.