Моя строптивая леди - Беверли Джо

— Еще бы! — хмыкнула Честити. — Одежды будут сорваны с вас в первые пять минут.

— Не исключено. Эти гарпии жаждут свежей крови. Вас, мой юный друг, скушали бы с особым удовольствием. Кстати! Не желаете получить полное образование по части порока? Такой увесистый шанс может больше не представиться.

— Благодарю, но я совсем не жажду подхватить дурную болезнь.

— А вы не так наивны, юный Чарлз! — одобрил Син, переодеваясь.

— Женщины в масках — это ведь не шлюхи?

— Смотря что понимать под словом «шлюха».

Глядя, как он разглаживает костюм, скользя ладонью по бедрам, Честити ощутила на глазах слезы. Ей было невыразимо грустно, и появление брата не имело с этим ничего общего: не из-за него так ныло сердце.

Одевшись, Син оглядел себя в зеркале. Честити удалось совладать с собой и не крикнуть, что она, черт возьми, тоже женского пола. К чему бы это было? В Руд-Хаусе были собраны женщины на любой вкус — от уличных до светских, — все как одна готовые раздвинуть ноги по первому требованию.

— Неплохо, неплохо… — приговаривал Син, закрепляя шейный платок сапфировой булавкой.

Затем он причесался, прихватил волосы шелковой лентой в тон костюму, поправил кружева манжет, тронул загорелое лицо пудрой из хозяйской пудреницы, придав себе модной бледности. С пугающей быстротой он превращался в совершенно иное создание — искателя наслаждений.

— Как насчет мушки? — спросил он Честити.

— Без пудреного парика? Исключено, — холодно ответила она.

— Терпеть не могу парики, а волосы не стану пудрить ни за что на свете. — Понюхав флаконы в длинном ряду, Син выбрал один и надушил кружевной платок. — Ну, что скажете? — Он повернулся. — Как я выгляжу?

— Неужели перед тем, как сорвать одежды, вас станут разглядывать? — съехидничала Честити, хотя сердце у нее ныло все сильнее.

— Не думаю, но нельзя же из-за этого опускаться. — Син проверил и запер смежную дверь. — Я не собираюсь сломя голову бросаться в омут разврата, во-первых, потому, что надо выспаться, во-вторых, я, как и вы, предпочитаю избегать дурных болезней. Однако мне придется побыть на виду. Заодно выясню у Тоби, как проходит охота. Вернусь, как только смогу. — Он помедлил у двери в коридор. — Запритесь! Не отпирайте никому, кроме меня.

— По-вашему, я мечтаю поскорее разделить эту постель?

— Другой здесь нет. Боюсь, вам придется разделить ее со мной.

— О! — Честити упустила из виду этот факт. — Тогда я буду спать на полу.

— Это оскорбительно, — заметил Син, подняв бровь. — Я не больной и не вшивый.

— Милорд, я вовсе не хотел вас обидеть! — смутилась девушка. — Просто… просто я привык спать один.

— Мы еще вернемся к этому.

* * *

Син ушел. Честити торопливо заперлась, думая, что хорошо бы не отпирать и ему. Напряжение последних минут отхлынуло так резко, что она прижала ладони к вискам. Как она могла, как могла оказаться в такой ситуации!

Син подождал, пока в замке повернется ключ. Его восхищало, что Честити так долго удается мужская роль. Он ежеминутно ждал, что она обмолвится, но этого так и не случилось. Син охотнее разделил бы ее затворничество, чем странствовать по охваченному оргией особняку. Доступные женщины уже не привлекали его. Но требовалась основательная разведка.

Приняв беспечный вид, он начал спускаться в нижний этаж.

* * *

Какое-то время Честити бесцельно бродила по спальне Хедерингтона. Воображение рисовало Сина в объятиях одной из «гарпий», ее блудливые, жадные руки у него в паху, разбросанную одежду, сплетающиеся тела. Как обидно, думала девушка. Когда-то и ее считали красивой. В то время Син, быть может, не покинул бы ее так легко.

Бросив на постель шляпу и паричок, Честити встала перед зеркалом. Уродина с каменной физиономией, в мужских штанах! Слепо, лихорадочно она разделась донага и разбинтовала грудь. С судорожным вздохом провела ладонями по телу.

Не бог весть какое тело, не то что у Нериссы Трелин, этой пышногрудой голубки. Нерисса, с ее белокурыми локонами, ресницами, как бахрома, коровьими глазами и выменем, которое джентльмены из высшего общества деликатно именовали «обольстительными холмами».

Внезапно девушка выпрямилась в струнку. Нерисса, дочь епископа Питерсборо, супруга лорда Трелина, воплощенное благонравие и скромность, третейский судья чужих поступков, сурово осудившая Честити Уэр. Это она так бесстыдно ощупывала Хедерингтона!