Дочь викария - Коултер Кэтрин

— Как странно, — затараторила она, — ты сегодня какой-то сухой и строгий, словно отец, расстроенный проделками ребенка. На мой взгляд, это совершенно абсурдно, особенно после того, что ты наделал.

Ее губы опять четко выговорили слово «болван». И на этот Раз он испугался, что она выпалит вслух все, что думает, а этого нельзя допустить. Может, он и заслуживает подобного эпитета, но не ей решать.

— Ты не мой ребенок, — поспешно заметил он. — Однако я несу за тебя ответственность, как за свою жену. И я, естественно, расстроен твоим поведением. Разве можно так много пить?

— Ты, — громко объявила она, — фигляр.

На секунду он задался вопросом, что лучше «болван» или «фигляр», но тут же пробормотал, понимая, как жалко выглядит в ее глазах:

— Ты не должна оскорблять мужа.

Больше всего ему хотелось заорать на нее, выругать, допросить, допытаться, почему она вышла за него, если так любит своего проклятого почти кузена Джереми Стэнтон-Гревилла, счастливо женатого и ожидающего рождения своего первенца. Впрочем, это, вероятнее всего, и есть та причина, по которой Мегги согласилась стать женой Томаса. Не могла получить Джереми, так почему же не довольствоваться мужчиной, который так ее хочет?

Но он не закричал. Не выругался. Вообще ничего не сказал. Если мужчина не сохранит гордость, что же у него останется?

Мегги засвистела милую, простенькую песенку о парне, девушке и фиалках на лугу.

— Да, — кивнул Томас, — теперь, когда я послушал мелодию и гляжу в твои разъяренные глаза, понимаю, что оставшегося шампанского было недостаточно. Так ты спустилась вниз за новой бутылкой?

— И выпила ее вместе с миссис Миггс.

Ей хотелось, чтобы он уехал, предварительно оставив ей экипаж и приказав Тиму Маккалверу отвезти ее обратно, в Гленклоуз-он-Роуэн. Похоже, она снова впадает в меланхолию: болезнь, весьма знакомую ей с того рокового утра, когда Джереми приехал в парк вместе с прекрасной Шарлоттой, и еще усугубившуюся после того, как он признался, что его громкие хвастливые речи были предназначены лишь для того, чтобы облегчить ее боль, будь прокляты он и отец, все знавший заранее. А Шарлотта, разумеется, на самом деле оказалась богиней, черти бы ее драли.

Отличается ли Томас от Джереми? И действительно ли он настоящий осел, в то время как Джереми таковым лишь притворялся? Может, и правда умудрился скрыть свое истинное лицо, пока не удалось заманить ее к алтарю?

Настроение Мегги стало еще хуже, если это только было возможно.

Однако в эту минуту муж с холодным гневом вопросил:

— Могу я узнать, сколько мужчин в зале видели, как ты хлещешь шампанское, полуголая, одетая только в мой халат?

Куда подевалась проклятая меланхолия?! Мегги мигом оживилась и, задумчиво постукивая пальцем по подбородку, ответила голосом, куда более серьезным и торжественным, чем у ее отца в те минуты, когда этому почтенному служителю Божию доводилось увещевать нераскаявшегося грешника.

— Погоди… дай вспомнить… Не думаю, что там сидело более десяти человек. Десяти… Да, не более. Знаешь, было очень поздно. К этому времени большинство посетителей отправились домой, где, вдоволь поиздевавшись над женами, перевернулись на животы, заняли почти всю кровать и, счастливые, как устрицы в раковине, принялись храпеть в потолок.

— Если они лежали на животах, уместнее сказать, что при этом храпели в перины, — возразил Томас, повелительно поднимая руку, поскольку с ее уст была готова сорваться новая остроумная тирада, — Нет, не стоит объяснять, что ты говорила иносказательно. Я правильно понял? Ты действительно спустилась вниз босиком, в одном чертовом халате, с чертовыми голыми ногами и пила шампанское на глазах у десятерых чертовых посетителей?

— Судя по твоим ругательствам, весьма однообразным, но все же ругательствам, ты готов разорвать меня на куски. Но прошу не забывать, что в зале была миссис Миггс.

Она издевается над ним, считая идиотом, и делает это весьма искусно. Никакой надежды переиграть ее. Он тяжело вздохнул.

— Нет, ты все лжешь, и весьма неумело. Не было там никаких мужчин.

— Чтобы самому во всем убедиться, стоит спросить миссис Миггс, только и всего.

— Думаю, не стоит. Ты плохо притворяешься. И перестань издеваться, Мегги. Жена должна быть почтительна к мужу.

— Значит, только мужу позволено делать с молодой женой все, что вздумается?

Ему снова захотелось выкрикнуть имя трижды проклятого Джереми, но он сдержался.