Чарующий вальс - Картленд Барбара

Ричард был уверен, что пока они в Австрии, Волконский не пойдет на открытый конфликт, но в будущем можно ожидать всего: он способен и на удар ножом в спину, и на выстрел в темноте, если у него не будет возможности отомстить по-другому.

Ричарда ужасала сама мысль, что Ванда может попасть в когти Аракчеева. Солдафон, который не зря приобрел славу злого гения русского царя. Он был жестоким и грубым человеком, которого ненавидели все. Злопамятный, он не имел друзей, вытерпеть его могли лишь самые отъявленные подхалимы. Русские придворные произносили его имя с презрением, стараясь вспоминать как можно реже. Те, у кого было больше смелости и чувство собственного достоинства, открыто говорили о своей ненависти к любимому министру царя. Александр же считал его своим другом и полностью доверял ему.

Аракчеев с гордостью показывал письмо царя из Парижа, которое заканчивалось такими словами:

«Могу честно сказать, что никому не доверяю, как вам. Мне тяжело, оттого что вас нет рядом. На всю жизнь преданный вам ваш друг Александр».

Последние семь лет граф Аракчеев занимал пост военного министра. Его влияние росло с каждым днем. Хитрый, как змея, когда дело касалось интриг, незаметно он стал главным советником, правой рукой царя, его сторожевым псом. Никто из окружения Александра не отважился предупредить его, насколько опасен Аракчеев.

Царь часто наезжал в Грузию, поместье графа Аракчеева. Но Ричард так же, как и весь двор, знал, что во время этих визитов Аракчеев наспех выпроваживал свою любовницу и что набожному Александру никогда не показывали картинную галерею, расположенную в конце парка. Там Аракчеев собрал огромную коллекцию картин определенного содержания. Царь не имел представления о частых порках крепостных и жестоких наказаниях, каким подвергали замужних женщин, которые не могли или не хотели иметь детей.

Шепотом передавали о страшных случаях, происходивших в Грузии. Всего месяц назад Ричарду рассказали о том, что Аракчеев запорол до смерти шестнадцатилетнюю девочку во время очередного приступа садизма, а в это время ее подруги должны были стоять вокруг и молиться об умершей.

Царь также ничего не знал о трагической жизни «колонистов». Это был эксперимент, проводимый Аракчеевым, который явился организатором военных поселений. Тысячи крестьян были призваны в армию, помещены в бараки. Надев военную форму и подчиняясь палочной дисциплине, они возделывали графские угодья.

Александр верил в то, что Аракчеев пытается наладить образцовое хозяйство и его примеру последуют другие: если людям создать нужные условия, дать им хорошее оборудование и семена, они превратятся в примерных крестьян. Откуда было знать царю, что молодые и сильные люди умирали в переполненных бараках, как мухи, от нечеловеческого труда, голода и жестокости. Распадались семьи, а многие бежали в леса или на болота и там все равно погибали.

Ричард сталкивался с Аракчеевым несколько раз, но всегда старался держаться подальше: он боялся, что его инстинкт возьмет верх и он ударит это широкое, коварно ухмыляющееся лицо. Что он мог сделать в качестве почетного гостя царя и его двора? Будучи наслышанным о жестокости и ужасах, происходивших вокруг императорского дома, он как иностранец не имел права даже обсуждать эту тему с кем бы то ни было.

Но сейчас он вспомнил все, что когда-то слышал, все, что оставалось невысказанным, и одна мысль, что Ванда может оказаться в руках такого животного, приводила его в ужас.

Ему казалось непостижимым, что ревность Екатерины, может быть так ужасна. Только сейчас он осознал ту банальную фразу, услышанную как-то в Итоне: «Фурия в аду — ничто в сравнении с брошенной женщиной». Вот и подтверждение тому!

Ричард нещадно гнал лошадей. Казалось, они летели, не касаясь копытами припорошенной снегом дороги. Пассажиров бросало из стороны в сторону, и чудом сани еще не перевернулись. Но Ричард мастерски управлял четверкой, и только дорожные столбы мелькали с обеих сторон. Взошла яркая луна, осветив им путь словно днем.

Дальше, дальше мчались сани. Ричард молил Бога о том, чтобы Ванда осталась жива и здорова. Он понимал, что ее увезли давно, но если они не подозревают о погоне, это поможет Ричарду. По его подсчетам, расстояние между ними должно быстро сокращаться. Страх за Ванду гнал его вперед.

За одно он благодарил судьбу: она не знает, куда и к кому ее везут, и надеется увидеть его. Представив ее милое лицо, доверчивые синие глаза, Ричард поклялся, что будет защищать и оберегать ее всю жизнь.