Озорница - Медейрос Тереза

А та тем временем совсем зашлась в истерике.

— Мои возможности крайне ограничены, я многого не могу себе позволить, но все лучшее отдавала этому ребенку, ничего не жалела ради того, чтобы она получила надлежащее образование и жила в роскошных условиях. Она имела больше, чем могла бы иметь моя собственная дочь.

— Все врет.

Эти два слова свежей струей прорезали затхлый воздух комнаты. Джастин вскинул голову на звон пустого ведра из-под угля, покатившегося по полу. В сторону гостей от камина решительно шагнула молодая горничная, вытирая руки о передник.

— Заткни хлебало, Тэнси, а то не поздоровится! — угрожающе зарычал лопоухий малый, переходя от слов к делу.

Но путь ему преградил Джастин. Он выхватил у Чалмерса трость и хлестнул по столу. Парень замер на месте, злобно поглядывая на гостей.

Только сейчас Джастин обратил внимание на то, что горничная на редкость хороша собой. Из-под некогда белого чепца выбивались шелковистые пряди темных волос, а под складками темного форменного платья и несвежим с грязными пятнами передником угадывались весьма соблазнительные формы крепкого тела. В блестящих голубых глазах стояли слезы.

— Все врет старая ведьма, — тараторила девушка. — Она обращалась с девчонкой как с рабыней, заставляла таскать уголь и вкалывать на кухне от зари до зари. Еще приказала вести младшие классы, чтобы не надо было платить новой учительнице. Кормила исключительно объедками, как и меня. Вечно попрекала куском хлеба, корила: «Благодари бога за милосердие, да не будь я истинной христианкой, давно бы ты, мерзавка, оказалась на улице». Каково это было слушать девчонке? Она же гордая и легкоранимая!

Горничная схватила Джастина за руку, перепачкав угольной пылью, и горячо продолжала:

— Уверяю вас, сэр, девочка не испорченная, очень хорошая и добрая девочка. Клянусь! Может, живая, непоседливая, но не злая, не чета вот этим, — она кивнула в сторону Барни и Дорин. — Да просто ангел, а не девочка! И такой была до самой смерти отца, а потом, конечно, изменилась, стала грустной, но все равно у меня никогда не было лучшей подруги.

Горничная притихла, видимо, осознав, что зашла слишком далеко и сболтнула лишнее, она попыталась отдернуть руку, но Джастин не отпустил и, глядя в ее испуганные глаза, подумал, что, хотя в своей коротенькой жизни эта девушка познала мало доброты, однако по натуре была, вероятно, доброй и отзывчивой, если подружилась с сиротой, пригрела одинокую девочку.

— Она не оставила какого-нибудь следа, письма, записки, ну, чего-то такого, от чего можно оттолкнуться и начать поиски? Куда она могла направиться? — допытывался Джастин.

— Если бы чего и написала, я бы все равно не сумела прочитать, — призналась горничная, горестно вздохнув. — Однажды я зашла в ее конуру на чердаке, а ее уже нет, только ветер воет. — Девушка бросила взгляд в сторону Дорин и добавила: — Она пропала примерно в то же время, когда эти двое…

— Тэнси! — грозным голосом прервал ее Барни. Джастину показалось, что в глазах девушки мелькнул страх.

— Покажи мне, где она спала, — попросил он горничную мягко, но настойчиво. Хотелось выяснить, почему директриса и ее подручные не дают девушке высказаться и чувствуют себя явно не в своей тарелке.

— Еще один шаг, Тэнси, и ты уволена! — зазвенел металлом голос директрисы, но она тут же поспешила сбавить тон и жалобно взмолилась: — Вспомни, как много я для тебя сделала.

Горничная колебалась буквально долю секунды, а потом гордо вскинула голову, с вызовом посмотрела на хозяйку и твердо сказала:

— Помню, мисс Винтерс, все помню.

Тэнси чуть наклонила голову, будто давала согласие на танец с завидным кавалером на королевском балу, и жестом пригласила Джастина следовать за собой. Чалмерс хотел было сопровождать их, но молодой герцог жестом велел ему оставаться. Есть проблемы, которые следует решать самостоятельно.

Поднимаясь вслед за Тэнси по ветхой лестнице, Джастин отметил крайнюю убогость обстановки. Ковровая дорожка были вытерта до основания, о ее цветовой гамме можно было только догадываться. Перила потрескались. Тэнси со свечой в руках остановилась у корявой деревянной двери, один вид которой вызывал дрожь. Когда горничная открыла дверь, пламя свечи заколыхалось и едва не потухло от пронизывающего сквозняка. Наверх в кромешную тьму уходили узкие крутые ступеньки. У Джасти-на пропало всякое желание идти дальше, все и так уже было ясно. Он на секунду замешкался, но мысль об Эмили придала ему храбрости. Его Эмили не стала бы колебаться, а сразу же взбежала бы по лестнице и прошла весь путь до конца, что бы там ее ни ожидало.