Опороченная Лукреция - Холт Виктория

Чезаре пропустил ее просьбу мимо ушей.

– Скоро он станет твоим братом, – продолжила она. – А если так…

– К первому супругу Лукреции я не относился как к своему брату. Не собираюсь считаться и со вторым.

– Ты ревнуешь! – не удержавшись, выпалила Санча. – Безумно ревнуешь к любовникам своей сестры! Чему же удивляться, если ваши семейные скандалы гремят на всю Италию?

– Ах! – откинувшись на спинку стула, улыбнулся он. – У нас скандальная семейка! Полагаю, моя дорогая Санча, этих скандалов не поубавилось с тех пор, как вы породнились с нами.

– Я настаиваю на том, чтобы ты почтил своим вниманием приезд моего брата.

– Достаточно уж и того, что мой отец позволил ему приехать сюда.

– Но, Чезаре! Ты обязан проявить хоть какое-то уважение к нему! Показать остальным, что он тебе небезразличен – хотя бы потому, что он мой брат.

– Ты считаешь, что наши с тобой отношения нуждаются в огласке?

– Но если я разведусь… если я избавлюсь от Гоффредо и мы с тобой поженимся…

Чезаре засмеялся.

– Моя дорогая Санча, – сказал он, – я вовсе не собираюсь жениться на тебе.

– Но… скоро состоится развод!

– Его Святейшество полагает, что нашей семье не нужен второй бракоразводный процесс. Как тебе известно, церковь осуждает разводы. Поэтому ты останешься замужем за нашим юным Гоффредо. Чем он тебя не устраивает? Что касается меня, то, расставшись с этой мантией, я найду себе какую-нибудь другую супругу.

Санча не могла говорить. Она оцепенела от ярости.

– Более того, – продолжил Чезаре, явно наслаждавшийся ее попытками совладать с гневом, – когда я получу свои новые титулы – а я уверяю тебя, это произойдет очень скоро, – мне понадобится более достойная особа, чем незаконнорожденная принцесса Неаполя. Вот так-то, Санча. Тебе придется смириться с этим.

Санча все еще не могла оправиться от потрясения. Ее лицо побледнело, пальцы теребили атласную оборку платья. У него горела левая щека; он видел красные пятна на ее правом запястье. Их отношения всегда граничили с чем-то большим, чем неистовость страсти; занятиям любовью зачастую предшествовали ожесточенные потасовки.

– Кстати, – приложив левую руку к щеке, добавил Чезаре, – моя невеста будет твоей близкой родственницей. Ты ее знаешь: дочь твоего дяди, неаполитанского короля. Его законнорожденная дочь принцесса Карлотта.

– Моя кузина Карлотта! – воскликнула Санча. – Ты обманываешь себя, кардинал Борджа! Ублюдок Борджа! Уж не думаешь ли ты, что мой дядя позволит тебе жениться на его дочери?

– У Его Святейшества и у меня есть все основания полагать, что он мечтает об этом браке.

– Ложь!

Чезаре пожал плечами.

– Увидим, – сказал он.

– Увидим? Может быть, ты и увидишь – в грезах! Но не я! Этого никогда не будет. Неужели ты думаешь, что тебе достанется Карлотта? Король захочет получить немалое приданое за нее.

– Возможно, во мне он найдет все, что ему требуется, – возразил Чезаре.

Служанки, притаившиеся в передней, внезапно задрожали. Они услышали хриплый хохот Санчи. Ее сегодняшнее свидание было слишком непохоже на все предыдущие. В комнате происходила отнюдь не одна из тех ссор, после которых они расчесывали волосы госпожи, а она с довольным видом рассказывала о неуемной страсти своего Чезаре.

– Говорю тебе! – закричала Санча. – Карлотты тебе не видать, как: своих ушей!

– Прошу тебя, не кричи. Твои служанки подумают, что я убиваю тебя.

– Еще бы им не подумать! Они слишком хорошо знают тебя. Еще одно убийство – что оно для тебя значит? Убийца! Лжец! Ублюдок!

Он встал и с улыбкой посмотрел на нее.

Санча вскочила с кушетки, готовая с кулаками наброситься на него, – но он успел перехватить ее руку. Она вскрикнула от боли и плюнула ему в лицо.

Он сдавил ее запястье.

– Поумерь свой пыл, Санча, – процедил он.

– Впрямь ли ты так спокоен, Чезаре? – спросила она.

– На сей раз – да.

– Не думай, что ты сможешь приходить ко мне и обращаться как со своей любовницей, покуда помышляешь о Карлотте.

– Я пришел к тебе по твоей же просьбе, – сказал он. – И, кажется, поспешил. Твои амбиции утомляют меня.

– Ну так убирайся отсюда прочь! – закричала она.

К ее величайшему изумлению он так и сделал – повернулся и вышел из комнаты.

Она пораженно посмотрела ему вслед. Затем обхватила голову руками и зарыдала.

Дверь снова открылась, и в комнату вбежали служанки. Все трое на какое-то мгновение застыли перед ней. Они впервые видели ее такой несчастной.