В объятиях заката - Браун Сандра

Она подтолкнула Лидию сзади вперед и вверх, так что у той не оставалось другого выхода, кроме как подняться в фургон. Из фургона высунулись сильные руки в голубых рукавах рубашки, чтобы помочь втащить ее внутрь. Ма подпирала ее сзади.

Возникла неловкость, как всегда бывает, когда встречаются незнакомые люди. Седовласый мужчина с удивлением смотрел на возникшую перед ним девушку. Тощая женщина, которая стояла рядом, тоже с удивлением уставилась на нее. Лидия опустила глаза, чтобы избежать их вопросительных взглядов.

— Это мистер Грейсон, начальник нашего каравана, — сказала Ма, обращаясь к Лидии.

Лидия, не поднимая головы, разглядывала свои грязные босые ноги на дощатом полу и едва кивнула в ответ.

— А это миссис Леона Уоткинс. — Ма говорила шепотом из уважения к горю человека, который сидел на низкой скамеечке, поставив локти на колени и обхватив руками темноволосую голову.

Женщина заговорила первая:

— Кто это, Боже ты мой… и почему она здесь шляется почти голая? Ах, это девушка, которую нашли и принесли ваши ребята? Должна сказать, что удивлена, как вы могли привести такую… такого сорта женщину в этот фургон, особенно в такой момент. Здесь смерть на пороге…

— Может быть, и нет, — прошипела Ма, и в ее голосе явно слышалась нескрываемая неприязнь к этой женщине. — Мистер Грейсон, эта девушка позавчера родила. У нее есть молоко. Я думаю, что если ребенок мистера Коулмэна станет сосать…

— О Боже! — воскликнула уязвленная миссис Уоткинс.

Лидия увидела из-под ресниц, как она подняла тощую руку к костлявой груди и стала яростно комкать платье, словно в нее вселился злой дух.

Ма и не сомневалась в том, что Леона Уоткинс будет против, поэтому она обращалась к начальнику каравана.

— Бедный малыш может выжить, если Лидии сейчас удастся его покормить.

Мистер Грейсон и слова не успел вымолвить, как миссис Уоткинс кинулась возражать. Пока она излагала свои злобные доводы, Лидия незаметно осмотрела часть вагона, которую смогла охватить взглядом. Стеганые одеяла, сложенные в углу, были из гораздо более красивой фабричной материи, чем одеяла, которыми ее укрывали в фургоне Лэнгстонов. Одно даже было украшено шелковой лентой. Рядом с сундуком с китайским фарфором стояла пара крошечных белых детских башмачков с помпончиками.

Ее взгляд скользнул дальше и остановился на паре черных ботинок. Это были широко расставленные ботинки, высокие, почти до колен. Хотя и поношенные, они явно были сшиты из кожи самого лучшего качества на длинные, красивой формы ноги. Каблуки около дюйма высотой из черного полированного дерева. Судя по этим ботинкам, мужчина, который их носит, должен быть высок и строен.

— Говорю вам: это неприлично! — Громкость и страстность возражений миссис Уоткинс все возрастала.

Костлявой рукой она схватила Лидию за подбородок и вздернула ей голову. Лидия взглянула в лицо, совершенно лишенное плоти и жизни, узкое, морщинистое, с костистым носом, тонким и острым, как лезвие ножа. Оттого, что губы были постоянно сурово поджаты, вокруг них появилась сетка глубоких морщин. Глаза соответствовали голосу — такие же строгие и злобные.

— Взгляните на нее. Она же потаскуха! Видно с первого взгляда. Возможно, она… проститутка, — Господи, прости, что я осквернила уста этим словом, — которая родила ребенка. Возможно, она сама же его и убила, чтобы от него избавиться. Я думаю, она даже не знает, кто отец.

Потрясенная словами этой женщины, Лидия безмолвно смотрела на нее и наконец тихо выдохнула:

— Нет.

— Миссис Уоткинс, пожалуйста… — дипломатично вмешался мистер Грейсон. Он был добрый человек, но на этот раз был склонен согласиться со старухой Уоткинс. Эта молодая женщина выглядела диковато. Ничего приличного не было в ней — ни в том, как она одета и причесана, ни в том, как бесстыдно смотрела на них своими необычными янтарными глазами.

— Это не так! — возразила Ма. — Но даже если это и так, Леона Уоткинс, кто еще в этом караване сможет выкормить этого ребенка? Ты?

— Ну, только не я!

— Вот то-то! — прошипела Ма. — Ты небось не выжмешь и капли молока из своих ссохшихся сисек!

— Ма, пожалуйста, — предостерегающе сказал мистер Грейсон.

Глаза Леоны Уоткинс горели яростью, но она промолчала, непреклонно выпрямившись и выражая свое презрение лишь раздуванием ноздрей. Ма не обращала на нее внимания.

— Мистер Грейсон, ваш долг сохранить каждую жизнь в этом караване, в том числе и жизнь этого младенца. Слышите, как бедняжка кричит? Из двадцати семей этого каравана лишь у одной женщины есть молоко, но она кормит своих близнецов. Лидия — единственная надежда этого младенца. Так что же, вы спасете его жизнь или позволите ему умереть с голоду?