Милая плутовка - Линдсей Джоанна

Джорджина, надежно защищенная высокой фигурой Джереми, успела посожалеть о том, что плохо думала о парне. Она поняла, что держал ее он для того, чтобы защитить от отцовского гнева, а вовсе не из желания доказать, что ей не вырваться. Он даже решился на ложь ради нее, что наполнило ее сердце симпатией к пасынку, хотя из-за этого трижды проклятого Перси все оказалось впустую.

Джорджина боялась заглянуть через плечо Джереми на реакцию Джеймса. Он нахмурился в первый момент, когда увидел ее, а затем, как обычно, оставался совершенно невозмутимым и слушал объяснения, не выражая никаких эмоций.

С того места, где находилась Джорджина, ей был виден Энтони с одной и Конни с другой стороны от Джеймса. Конни улыбался, явно испытывая удовольствие от происходящего. Энтони, казалось, было скучно все это наблюдать — обычно такая реакция была характерна для Джеймса, однако Джорджина сомневалась, что сейчас ее мужа одолевает скука. И она поняла, что права. Повернувшись к ней, Джереми шепнул:

— Думаю, вам лучше сейчас уйти отсюда. И Джорджина не усомнилась в том, что так и следует поступить.

Джеймс не пошевелился, увидев, как Джорджина быстро поднимается по лестнице. Он лишь отметил про себя, насколько высоко она подобрала руками юбку, открывая не только щиколотки, но и икры для обозрения всем присутствующим, которые откровенно любовались ее стремительным бегством, что еще больше добавило огня взгляду Джеймса. Лишь когда дверь наверху с шумом захлопнулась, он перевел взгляд на Джереми — единственного из присутствующих, кто наблюдал не за бегством Джорджины, а за реакцией отца.

— Поменял привязанности, парень? — тихо спросил Джеймс.

От этого спокойного тона Джереми готов был провалиться, но он выпалил:

— Я не хочу, чтобы ты пережил то же, что и дядя Тони, потому что ты можешь рассердиться на девчонку, а она рассердится в ответ. У нее очень горячий нрав, если ты заметил.

— И ты подумал, что мне придется искать другую кровать?

— Что-то вроде того.

Услышав, что его проблемы обсуждаются столь бесцеремонно, Энтони сбросил напускное равнодушие и прошипел:

— Если отец не выпорет тебя сейчас как следует, то это сделаю я!

Впрочем, Джереми оставил без внимания угрозы дядюшки.

— Что ты собираешься делать? — спросил он отца.

Джеймс ответил быстро, как о давно решенном деле:

— Собираюсь подняться наверх и побить свою жену, разумеется.

И хотя сказано это было тихо, послышались шесть протестующих голосов. Джеймс едва не рассмеялся, настолько это показалось ему абсурдным. Им следовало знать его получше, а ведь даже Энтони в первый момент поверил его словам. Он ничего больше не добавил и ничего не сделал, чтобы осуществить свою угрозу, тем не менее все продолжали высказывать свои доводы против наказания, когда Добсон снова открыл входную дверь и мимо него в зал ворвался Уоррен Андерсон.

Энтони был первым, кто увидел громадного мужчину, решительно направившегося к брату. Толкнув Джеймса под ребра, он спросил:

— Твой приятель?

Джеймс проследил за взглядом брата и чертыхнулся:

— Черт побери! Скорее заклятый враг!

— Это случайно не один из твоих шуринов? — сообразил Энтони, благоразумно отступая на шаг в сторону.

У Джеймса не было возможности ответить Энтони, поскольку к этому моменту Уоррен оказался рядом и, коротко замахнувшись, нанес ему боковой удар. Правда, удар не вполне достиг цели, поскольку Джеймс довольно удачно отбил его. Уклонившись от ответного свинга, Уоррен нанес сокрушительный удар Джеймсу в солнечное сплетение.

Задохнувшись и ловя открытым ртом воздух, Джеймс услыхал насмешливый голос Уоррена:

— Я учусь на своих ошибках, Мэлори. Короткий прямой по корпусу и сильнейший удар правой — и Уоррен рухнул на пол у ног Джеймса, который проговорил:

— По-видимому, недостаточно хорошо.

Пока Уоррен тряс головой, пытаясь прийти в себя, Энтони успел спросить Джеймса:

— Это тот, кто хотел повесить тебя?

— Именно.

Энтони подал Уоррену руку, помогая подняться, но когда тот встал и попытался освободить свою руку, задержал ее. В голосе Энтони прозвучала откровенная угроза, когда он спросил:

— И каковы ощущения, когда столы повернуты, янки?

Уоррен сверкнул на Энтони глазами.

— Что это значит?

— А ты оглядись вокруг! Теперь ты в окружении не своей семьи, а моей. Я на твоем месте держал бы кулаки в кармане.

— Пошел к черту! — рявкнул Уоррен, выдергивая руку.

Конечно, Энтони мог бы возразить, но вместо этого он рассмеялся и бросил взгляд на Джеймса: мол, я сделал попытку, теперь снова твоя очередь. Но Джеймс не хотел драки. Он просто хотел, чтобы Уоррен Андерсон убрался отсюда, из Англии, вообще из его жизни. Если бы этот человек не был столь агрессивным, назойливым и откровенно враждебным, он мог бы дать ему некоторые разъяснения. Но Уоррен Андерсон не относился к разряду здравомыслящих. И кроме того, Джеймс просто не любил этого парня, что вполне объяснимо, если вспомнить, как тот горел желанием накинуть петлю ему на шею.

Холодным, зловещим тоном Джеймс предупредил:

— Мы можем решить все по-жесткому, я могу сделать из тебя отбивную, не сомневайся, приятель. И мне не понадобится для этого ничьей помощи. Но будет лучше, если ты немедленно уйдешь.

— Я не уйду без сестры, — непреклонно сказал Уоррен.

— Тут ты не прав, янки. Вы отдали ее мне, и я берегу ее и буду охранять от тебя и ото всех.

— Ты не хотел ее!

— Черта лысого не хотел! — рявкнул Джеймс. — Я хотел ее настолько, что едва не позволил тебе повесить меня!

— Ты несешь какую-то чушь, человек! — сказал Уоррен.

— Почему же? — засмеялся Энтони. — Как раз в этом есть смысл.

Джеймс пропустил мимо ушей реплику брата и заверил шурина:

— Даже если бы я не хотел ее, Андерсон, ты все равно не получил бы ее назад.

— Это еще почему, черт бы тебя побрал?

— Потому что она понесла моего ребенка, а ты тот человек, который считает, что все проблемы можно решить только битьем.

— Но разве Мэлори не сказал, что он собирается побить…

— Заткнись, Перси! — зашикали на него по крайней мере трое.

— Боже мой, Мэлори, — потрясенно произнес Уоррен. — Да я не тронул бы ее пальцем, даже если бы она… Черт побери, ведь она моя сестра!

— Она моя жена, и это дает мне все права, одно из которых — лишить к ней доступ. Ты хочешь увидеть ее. Так вначале помирись со мной!

Трудно было ожидать от Уоррена иного ответа, учитывая, что назвать Джеймса в этот момент миролюбивым нельзя было даже при большом желании.

— Черта с два я с тобой помирюсь, и на твои права мне чихать! Если ты думаешь, что мы оставим ее в руках пирата, то ошибаешься!