Узы любви - Линдсей Джоанна

Наверное, так и будет. Жизнь не стоит на месте. Чувства меняются. То, что сегодня она считала невыносимым, завтра станет вполне приемлемым, и наоборот. Умом Милисент сознавала это и все же не могла зависеть лишь от надежд на лучшее. Что, если все останется по-прежнему? И чем же руководствоваться в жизни, как не собственными ощущениями? Ждать, что когда-то все станет другим или она повзрослеет? Никаких сил не хватит!

И хотя гнев Милисент так и не улегся, она не стала больше жаловаться Джоан на Вулфрика. Пусть себе дальше шьет! Милисент и без нее знает, что они с Вулфриком никогда не поладят! Да и зачем? И без того ясно, что она ничего для него не значит. Найдется немало женщин, готовых его ублажить. Он вновь показал ей это достаточно ясно.

Правда, Вулфрик мог выбрать любую служанку, если уж не было терпения выждать два дня, оставшихся до свадьбы. Ни одна не отказала бы! А многие были куда миловиднее этой потаскухи и, уж разумеется, чище!

Милисент, вероятно, не заподозрила бы плохого, уйди он с кем-то другим. Даже его рука, лежавшая на плече девушки, ничего бы не значила: просто дружеский жест. Милисент было бы совершенно все равно. Но Вулфрик выбрал единственную, чья внешность красноречиво говорила о полнейшем бесстыдстве и распущенности. Зачем еще он сделал это, если не хотел указать Милисент ее место?

Глава 44

Гнев — эмоция непредсказуемая, и часто его последствия могут причинить куда больше вреда, чем вызвавшая его причина. Именно так и произошло с Вулфриком, вернувшимся в зал после предполагаемого свидания со шлюхой. Подойдя прямо к Милисент, он спросил, не хочет ли та полюбоваться состязаниями лучников. Девушка, разумеется, отказалась, не вдаваясь в подробности и ничего не объясняя. Позже долго упрекала себя за то, что позволила злости возобладать над здравым смыслом и помешать ей насладиться прекрасным зрелищем. Приглашение Вулфрика она отнесла на счет нечистой совести. Безжалостный негодяй! Ему нипочем ее страдания! Наверное, даже к лучшему, что она отказалась! Присоединись она к нему, и скорее всего горько пожалела бы, что сама не может показать свое искусство. Отец разрешил бы ей участвовать в соревнованиях, но в Данбере все знали о ее умении обращаться с луком и стрелами и не подумали бы удивиться. Де Торпы, однако, посчитают позором позволить невестке участвовать в мужских забавах, да еще и, возможно, выиграть. Поэтому ей не дадут даже попытаться.

Милисент по-прежнему запрещали покидать замок, хотя она с радостью проводила время в обществе леди Энн. Она была вынуждена долгими часами просиживать в соляре, хотя усиливающиеся с каждым днем волнение и тревога отвлекали ее от сознания собственной униженности. Неожиданным сюрпризом явилось появление отца, которого никто уже не ждал. Он прибыл накануне венчания и объяснил промедление долгой тяжелой болезнью. Судя по бледности и худобе, сэр Найджел не лгал.

Милисент пришлось признать, как она была не права в отношении отца, думая, что он с самого начала не собирался приезжать, поскольку не желал знать, что теперь дочь думает о женихе. Наоборот, это было первое, о чем он спросил, когда они вечером остались наедине.

Дочери постарались пораньше уложить его в постель и отослали оруженосцев, заверив, что сами позаботятся об отце. Он еще недостаточно оправился для столь утомительного путешествия и все же не остался дома. Милисент пожурила отца за неосторожность. Ей вторили Джоан и лорд Гай. После этого у бедняги испортилось настроение, но сейчас он слишком устал, чтобы сердиться. Однако он попросил Милисент немного задержаться, после того как Джоан пожелала ему спокойной ночи и ушла.

— Что ты решила насчет молодого Вулфрика? — с тревогой осведомился он. — Признайся, лучшего мужа тебе не найти, верно?

Милисент не собиралась расстраивать отца, сказав правду. Не потому, что он слаб, просто из этого все равно ничего не выйдет. Даже если сейчас еще не поздно разорвать контракт, Вулфрик все равно не даст ей свободу, так зачем пытаться? Поэтому она коротко обронила:

— Сойдет.

Найджел, очевидно довольный, что оказался прав, громко рассмеялся. Пусть радуется, бедняга. По крайней мере хоть кто-то будет счастлив на этой свадьбе!

— Волнуешься? — вздохнул он.

— Немного, — солгала девушка.

На самом деле она так нервничала, что за целый день не съела ни крошки, опасаясь, что иначе ее просто вывернет наизнанку. И хуже всего, что Милисент даже не понимала, почему сходит с ума. Из-за первой брачной ночи? Или из-за мысли о том, что отныне окажется под пятой Вулфрика?