Серебряный лебедь - Мартин Дебора

Уолчестер резко вскинул голову.

– Где стихотворение? Где… моя… дочь его прячет?

– Зачем оно тебе?

– Разве ты не понимаешь? Оно все доказывает.

– Я так и предполагал.

Уолчестер почувствовал обвинительную интонацию в голосе маркиза:

– Нет, ты не понял. Оно доказывает, что я предупредил этих людей о предательстве.

– Ты хочешь сказать, что ты не предатель?

Уолчестер испугался:

– Господь с тобой, конечно, нет! Предатель был среди них. Очевидно, Феба не доставила записку по назначению.

Колин с сомнением поглядел на Уолчестера. Граф, похоже, не лгал. Но что-то здесь не сходилось.

– Анабелла утверждает, что ее мать записку отнесла. Твой друг прочитал ее, но тут появились солдаты, и она убежала.

– Девчонка врет! – воскликнул Уолчестер, но, заметив возмущенный взгляд Колина, поправился: – Или ошибается. Да, или она ошибается, или ее мать что-то перепутала. Может быть, Феба отдала записку не тому человеку. В любом случае, если бы она выполнила мое поручение, этих людей не арестовали бы.

– Если ты пытался их спасти, то почему скрыл от меня правду?

Уолчестер вздохнул:

– Их арестовали и четвертовали. Были захвачены королевские бумаги, а это, как ты знаешь, изменило ход войны и королю отрубили голову. И если бы стало известно, даже по истечении времени, что я послал вместо себя женщину, меня сочли бы трусом или, хуже того, обвинили бы в измене. Как бы там ни было, на этом бы моя политическая карьера закончилась бы.

Колин кивнул.

– Но почему ты втянул в эту историю бедную Фебу Харлоу?

Горькая усмешка исказила лицо Уолчестера:

– Из трусости. Повсюду были солдаты, и для шпионов существовало только одно наказание – четвертование. Если ты мне не веришь, стихотворение докажет мою невиновность.

Колин вспомнил записку. «Некоронованные силы» – это, естественно, о круглоголовых.

– А кто такие Порция и Беатриса? – спросил он.

– Я вижу, ты знаешь текст наизусть.

– Да. Так кто они?

– Ты с пьесами Шекспира знаком?

– Конечно. Он назван в стихотворении бардом?

– Да. Порция – героиня «Венецианского купца», а Беатриса из «Много шума из ничего». Порция спасает Антонио, Беатриса влюблена в Бенедикта. Двое из захваченных роялистов действовали под псевдонимами Энтони и Бенедикт. Они скрывались после битвы при Нэзби и хранили королевский архив. Один из них был ранен, и они под видом богатых купцов задержались в Норвуде. Записка предназначалась им, – выпалил Уолчестер.

Колин задумчиво потер подбородок. Объяснение Уолчестера звучало убедительно.

– Под площадью мученика подразумевается площадь святого Стефана, на ней стояла таверна, в которой они остановились, – закончил Уолчестер свое признание.

– Как солдаты о них узнали?

Граф помрачнел.

– Среди них был предатель – Пакстон Харт, он их выдал. По счастью, его донос передали в дом родителей Фебы, где должен был обедать капитан круглоголовых. Он где-то задержался, а солдаты сами без него ничего решить не могли. К тому же они думали, что им не к чему торопиться. Меня они, естественно, не подозревали.

– Тогда слово «сердце» [По созвучию heart (сердце) и hart (имя). ] – это предупреждение о Харте?

– Да. Я старался писать непонятно для посторонних, но Бенедикт должен был догадаться.

– Что случилось с Хартом?

– Его казнили вместе с остальными. Зачем оставлять в живых предателя? – Уолчестер помолчал и добавил: – Отец Фебы был круглоголовым, но это меня не тревожило… Она говорила, что любит меня, и я считал, что политика для нее не так важна, как любовь.

– И, судя по всему, был прав. Любящие женщины умеют хранить верность, – Колин вспомнил об Анабелле и подумал, что любящие женщины порой бывают и мстительны.

Надо поскорее ее найти и объясниться с ней. Но сначала надо завершить объяснение с Уолчестером.

– Ты понимаешь, что Анабелла ничего об этом не знает?

Углубившийся в свои мысли Уолчестер ответил не сразу:

– Что? Да, конечно. Полагаю, если бы она знала, то использовала бы это стихотворение против меня. Из твоего рассказа следует, что у нее были некоторые основания меня ненавидеть.

– Некоторые?!

– Если то, что я услышал о смерти Фебы, правда, то у нее был весьма основательный повод возненавидеть меня, – граф с трудом выдавливал из себя каждое слово. – Господи, как же мне тяжело! У меня никогда не было детей. И вдруг я узнаю, что в чьих-то жилах течет моя кровь, но увы, выясняется, что эта девчонка – развратница.