Любовь дикая и прекрасная - Смолл Бертрис

А Генриетта подалась в своем кресле вперед и тихо спросила:

— Что ты намерена делать, Кат?

— Не задавай мне таких вопросов, на которые я не могу ответить, Риетта.

— Но, Кат…

— Прикрой свой нежный ротик, женщина, — одернул ее муж.

И вот так, подготавливая на людях пышную свадьбу своему старшему сыну. Кат Лесли тайно готовилась бежать в Италию. Тут ей с готовностью помогали банкиры Кира, многолетние деловые партнеры семейства Лесли.

В ближайшие несколько месяцев огромное богатство Кат будет переведено через Париж в римский банк Кира.

Если французский король и мог сыграть заодно с шотландским, то Папа Римский — нет, особенно когда речь шла о благородной вдове-католичке, пытающейся оградить свою честь от домогательств первейшего еретика-протестанта Европы.

Было решено, что Катриона поплывет Северным морем и далее Ла-Маншем во Францию. Оттуда отправится в Италию по суше, так как морская дорога выглядела слишком опасной. Средиземное море кишело турецкими пиратами. У нее будут свой кучер, лакеи и охрана. В замке о приготовлениях графини знал один Конолл Мор-Лесли, капитан стражи. Вокруг себя Кат хотела иметь только людей из Гленкерка; Коноллу и предстояло об этом позаботиться.

— Ладно, — сказал он угрюмо, — раз уж приходится выбирать между женой Ботвелла и шлюхой Джеми Стюарта, то Ботвелл — меньшее зло. Я помогу вам, госпожа Кат, но дайте мне время тщательно подобрать людей.

Только католики. Протестанты почувствуют себя в Италии слишком неуютно. Неженатые, ничем не связанные мужчины, которым не к кому возвращаться, — они должны остаться с нами. Никаких юнцов — слишком горячие головы. Крепкие парни от двадцати до сорока лет. Никому не буду ничего говорить до самого отъезда. Меньше вероятность, что прослышит какой-нибудь королевский наушник. Кого вы возьмете себе прислуживать?

— Сюзан и, возможно, еще одну.

Служивый кивнул, даже не удивившись, что графиня все продумала заранее. Она походила на свою прабабку, Джанет Лесли, и никогда ничего не предпринимала, предварительно хорошенько не рассчитав. Слишком многие недооценивали ее ум и изобретательность. Капитан ухмыльнулся, и Кат это заметила.

— Что ты так весел?

На его суровом обветренном лице сверкнули голубые глаза.

— Потому что я бы отдал годичное жалованье только за то, чтобы взглянуть на лицо Джеми Стюарта, когда он обнаружит, что вы снова от него бежали!

— Ох, Конолл, — упрекнула его Кат и сама от души расхохоталась, — разве в тебе нет уважения к короне?

— К короне — есть! Но к кузену Джеми? Он либо слишком глуп, либо слишком упрям, если преследует женщину, которая так явно его не хочет. Неужели этими качествами и должен отличаться хороший король? Я не согласен.

— Но в своих королевских обязанностях он хорош, Конолл. Джеми грешит только в личной жизни. Ему никогда не было уютно со своими ближними.

Она повернулась к окнам, откуда открывался вид на горы.

— Ах, Конолл! Ведь все, что я хотела, — это жить в Гленкерке спокойной жизнью!

— Ба! — воскликнул старый воин. — Не пытайтесь обмануть себя. Вы всегда были слишком непоседливы.

Ко двору тянуло не лорда Патрика.

Удрученное лицо графини остановило его.

— Ах, девочка, не стоит теперь из-за этого волноваться. Я ведь и сам Лесли, хоть и не с той стороны одеяла, и я знаю, что в этой семье дикими всегда были именно женщины.

Шла осень, и Катриона не упускала ни единой возможности покататься верхом по землям Лесли, оставляя приготовления к свадьбе в умелых руках Мэг. Но старая вдова всегда понимала Кат лучше, чем кто-либо другой, и однажды выехала на прогулку вместе с ней.

— День слишком славный, чтобы сидеть взаперти, — громко объявила Мэг, чтобы все слышали. — И если я еще раз выгляну из своего окна на эти поля с цветущими маргаритками, то уже сойду с ума. — Она взобралась в седло и, довольная, улыбнулась. — Боже! Я не каталась верхом уже, наверное, года два! Вперед, Кат! — И нежно ударила пятками по толстым бокам своей старой гнедой кобылы.

Кат поспешила следом, удивляясь, с чего это вдруг свекровь решила составить ей компанию. Минут пятнадцать они ехали молча, а затем Мэг пустила гнедую шагом и подождала спутницу. Кат повернулась к ней лицом.

— Итак, Мэг, что же заставило вас взобраться на старушку Брауни? Только не расписывайте мне, пожалуйста, ваши маргаритки!

Свекровь рассмеялась.

— Мне эта выдумка показалась изящной, но тебя не обманешь. До маргариток мне мало дела. А теперь скажи, Кат, когда ты нас покинешь?

Катриона даже не вздрогнула, а тихо сказала:

— После свадьбы Бесс и Генри.

— Ты поедешь к Френсису?

— Да.

— Семье это ничем не грозит?

— Надеюсь всей душой, Мэг. Поскольку король не знает, что Джеми осведомлен о наших отношениях, то вряд ли он посчитает юного графа ответственным за это бегство. Его величество разъярится, но сын выкажет еще большую ярость и гневно осудит меня, которая так позорно отвергла оказанную ей высочайшую честь.

Мэг снова рассмеялась.

— Итак, Джеми знает, что ты уезжаешь?

— Знает? Держите меня, Мэг! Он же сам это все и устроил! Я уже готова была потерять надежду и сдаться королю. Но Джеми полагает, что сама его невинность в этом деле и убережет нас, а другого случая бежать мне не представится. И он прав. Как сможет Джеймс теперь оправдать месть нашей семье? Мы ведем себя мирно, а гленкеркские Лесли всегда были верны короне. Только ныне я и могу бежать, не поставив под угрозу наш клан.

— А вдруг Френсис уже нашел себе новую любовь, моя дорогая? Его всегда ведь тянуло к женщинам, и он никогда не проявлял особого постоянства.

— Ко мне проявлял, — тихо ответила Катриона.

— Да, — согласилась Мэг. — Это так… Но он провел вдали от тебя уже почти три года.

— Он все еще меня любит, как и я люблю его. Я чувствую это.

— Но, если, — не унималась старая леди, — все-таки не любит. Ты сюда вернешься?

— Не вернусь, пока меня домогается Джеми, Мэг. Я просто не могу быть королевской шлюхой. Если Ботвелл не захочет меня, то устроюсь жить во Франции.

— Захочет, — мягко возразила Мэг, — я только хотела убедиться, что ты осознаешь свой поступок. Есть много женщин, которые в твоем положении были бы счастливы стать любовницей короля.

— Если бы я любила Джеми, — отвечала Кат, — то тоже с радостью бы к нему пошла. Но я не из тех, кто может спать с нелюбимым, а король мне не мил. И не прощу ему того, что он причинил бедному Патрику. Так мог поступить только жестокий человек, а я ненавижу намеренную жестокость!

И тогда Мэг сказала нечто, отчего на прелестные глаза Катрионы набежали слезы: