Это наш ребенок! - Феррарелла Мари

     В ту ночь, когда он встретил Шейлу, оркестр играл мелодию Мэтиса. Он закрыл глаза, погружаясь в воспоминания, навеянные музыкой, и как наяву увидел ее, окруженную мужчинами. Но для него существовала только она. Он видел только ее...

     Она привлекла его взгляд сразу, как только он вошел. Эта женщина с удивительным классическим профилем — самая прекрасная из всех, кого ему доводилось встречать, думал Слейд, наблюдая за ней с другого конца переполненного банкетного зала.

     Он вертел в руке бокал, перестав чувствовать вкус вина. Следя за ней, он даже забыл, как ненавидит официальную одежду, будто предназначенную для манекенов. Точнее, он забыл обо всем.

     Слейд наклонился к ближайшему гостю, оказавшемуся пожилой дамой, похожей на фею.

     — Кто это? — он поднял бокал в сторону женщины, о которой спрашивал. — Та высокая блондинка, окруженная мужчинами?

     Мужчинами, из кольца которых он собирался ее вырвать.

     Фея склонила голову к плечу, как бы оценивая Слейда, пытаясь определить, кто он такой. Она явно считала, что ему следует знать ответ.

     — Это доктор Шейла Поллак. Она работает в больнице. Ее родители — доктора Сьюзан и Теодор Поллак. Они организовали сбор средств на строительство нового крыла для родильного отделения.

     Она говорила что-то еще, о том, что было написано в его приглашении. Но ее слова утонули в общем гуле, так как Слейд уже пробирался к высокой стройной блондинке в ярко-синем вечернем платье.

     Мини-платье сверкало почти так же, как она сама, едва достигая середины бедра и удобно замирая в том месте, которое он нашел бы бесконечно волнующим, если бы сам к нему приникал.

     Приближаясь к ней, он чувствовал, как нарастает его возбуждение. Голова кружилась, как в те моменты, когда он обнаруживал материал для сенсации. Он всегда наслаждался неразгаданными тайнами, а у нее был вид сенсации с первой страницы газеты.

     — Привет, мне сказали, что вы имеете отношение к этому благотворительному мероприятию.

     Шейла отвернулась от мужчины, с которым разговаривала, и взглянула на Слейда. Ее глаза были огромными и синими, как васильки весной. Однако банальное сравнение не преуменьшало производимого впечатления. Оно его усиливало.

     — Я поговорю с вами позже, — пробормотал мужчина и растворился в толпе прежде, чем его исчезновение было замечено. Так бродячий кот уступает дорогу льву.

     Шейла медленно окинула Слейда взглядом. Он не казался знакомым. Он не мог быть мужем одной из ее пациенток. Она определенно запомнила бы мужчину с такой внешностью.

     — Мы встречались? — улыбаясь, спросила она.

     — Нет, но это легко исправить.

     Очень ловко, с минимумом движений, он обнял ее за плечи одной рукой, отрезая от собеседников и увлекая к дверям на веранду.

     — Мы оба знаем ту даму в бежевом, — кивнул он приблизительно в ту сторону, где недавно стоял.

     Шейла взглянула в указанном направлении.

     — Вы имеете в виду Марту?

     Он кивнул, соглашаясь. Ее аромат разжигал его кровь. На секунду он подумал, не увлечена ли она кем-то и имеет ли это для нее значение. Для него не имело. Не в данный момент.

     — Да, Марту.

     Как будто его глаза касались ее. Шейла чувствовала их тепло. Усилием воли она продолжала в том же шутливом тоне:

     — А если я скажу, что ее имя не Марта? Что ее зовут Джейн?

     — Тогда я скажу, что у вас, как и у меня, провал в памяти. Это не Марта и не Джейн. — По глазам Шейлы он понял, что угадал, и обезоруживающе улыбнулся. — Я прав?

     Шейла тут же почувствовала, что он ей нравится, и засмеялась, восхищенная его ответом.

     — Да, вы правы. Сибил. Ее имя, — подсказала она на случай, если он решит, что она представляет себя. Затем протянула руку: — Шейла Поллак.

     Слейд переложил бокал в другую руку.

     — Да, я знаю. Я работаю в «Таймс».

     В ее глазах мелькнуло быстрое пытливое выражение, как будто она привыкла оценивать людей.

     Единственные журналисты из «Таймс», которых она знала, работали в отделе светской хроники.

     — Вы не похожи на журналиста из отдела светской хроники, которых обычно посылает газета.

     Слейд был польщен. Он не против сплетен. Как и все остальное, сплетни имеют право на место под солнцем и помогают продавать газеты. Но он не ставил светских хроникеров на одну ступень с настоящими репортерами. Темные стороны жизни, раскапываемые ими, не идут ни в какое сравнение с тем, с чем регулярно приходится сталкиваться ему.